Александр МИНКИН: Избранные статьи Опции

[Alex147]

Посетители нашего сайта уже хорошо знакомы с творчеством прекрасного журналиста Александра Минкина по его публикациям «ПИСЬМА ПРЕЗИДЕНТУ» и «ПОД ВЛАСТЬЮ МАНЬЯКОВ».

Администрации сайта хотелось бы познакомить форумчан и с другими статьями Александра Викторовича.

Порядок публикации Избранных статей Александра Минкина на форуме приводится ниже:

(IMG:https://stroginonews.ru/gallery_data/Photo/minkin-2.jpg)

01 – Александр Минкин «Изгнание Рамзана из Союза журналистов» (07.03.2008 г.);
02 - Александр Минкин «Золотое перо» (14.03.2008 г.);
03 - Александр Минкин «Русская душа» (13.03.2008 г.);
04 - Александр Минкин «Времечко — стоп! Время — вперед!» (27.05.2008 г.);
05 - Александр Минкин «А вас, Чубайс, я попрошу задержаться» (09.07.2008 г.);
06 - Александр Минкин «Имя России — грузин» (17.07.2008 г.);
07 - Александр Минкин «Диалоги с вагиной» (18.07.2008 г.);
08 - Александр Минкин «Чужая жертва» (03.09.2008 г.);
09 - Александр Минкин «Смерть в одиночку» (20.10.2008 г.);
10 - Александр Минкин «Екатерина Великая покорила Кубань» (27.10.2008 г.);
11 - Александр Минкин «Здравствуй, тромбоз!» (05.11.2008 г.);
12 - Александр Минкин «Он поставил в позу КГБ СССР и Генштаб» (03.12.2008 г.);
13 - Александр Минкин «Жлобы российской демократии» (18.12.2008 г.);
14 - Александр Минкин «Дед Мороз строгого режима» (25.12.2008 г.);
15 - Александр Минкин «Тень печати» (13.01.2009 г.);
16 - Александр Минкин «Минута славы» (20.01.2009 г.);
17 - Александр Минкин «Показательная казнь» (20.01.2009 г.);
18 - Александр Минкин «Имя России — полковник?» (21.01.2009 г.);
19 - Александр Минкин «9 дней 2009 года» (27.01.2009 г.);
20 - Александр Минкин «Отставить нельзя оставить» (18.02.2009 г.);
21 - Александр Минкин «Один за всех» (17.04.2009 г.);

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Изгнание Рамзана из Союза журналистов» (07.03.2008 г.)

(IMG:https://stroginonews.ru/gallery_data/Photo/minkin.jpg)

Опыт сопротивления

Рамзан Кадыров стал членом Союза журналистов России в среду вечером. Получив эту информацию, я в ту же секунду вышел из Союза. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы на сайте “МК” появилось предельно вежливое заявление: “Надеюсь, все настоящие журналисты покинут организацию, в которую принят Рамзан Кадыров. Мы знаем о нем достаточно много, чтобы не допускать и мысли, что с ним можно находиться в союзе. Кроме того, нет никаких сведений о том, что он умеет писать”.

Мы сознательно избегали оскорбительных резких ярлыков, типа “преступник”, “людоед” и пр. Важно было показать, что далеко не все готовы удовлетворять чье-то бешеное самолюбие, выполнять непристойную команду “ложись”.

Дело не в Рамзане. Он уже академик, Герой России, лучший друг физкультурников и шут знает, кто еще. Призыв к солидарному выходу из Союза журналистов — призыв, на который некоторые откликнулись мгновенно (например, главный редактор “Новой газеты” Дмитрий Муратов), — призыв этот поставил руководство СЖР перед выбором: мы или Рамзан?

Конечно, он способен платить членские взносы во много раз большие, чем все мы вместе взятые. Он даже танцующим перед ним девушкам разбрасывает 500-евровые купюры (те, кто при этом присутствует, уже не считают Чечню бедной и разоренной).

Протест (прозвучавший в тот же вечер по “Эху Москвы”) привел к немедленному изгнанию Кадырова из СЖР. В четверг утром собрался секретариат Союза журналистов России и “отменил решение своего чеченского отделения о принятии в члены СЖР президента Чечни Рамзана Кадырова”.

Генеральный секретарь СЖР Яковенко заявил: “Решение о его (Кадырова) приеме в СЖР отменено секретариатом единогласно как противоречащее уставу”.

Это нам повезло. Если бы Рамзан (как многие известные деспоты и диктаторы) напечатал бы хоть одну какую-нибудь заметку и получил за нее гонорар, то по уставу он мог бы стать членом Союза журналистов надолго. А так — это самый краткий член, вернее — самое короткое членство за всю историю Союза.

Скоротечность этого происшествия невольно наводит на теоретические вопросы.

Неужели у журналистов больше решимости, чем у Героев России, и больше уважения к своему объединению, чем у академиков? Ведь если бы настоящие, заслуженные Герои (пусть не все, пусть хотя бы сто, пусть хотя бы десять) заявили об отказе… Если бы настоящие академики…

Рамзан Кадыров — особый случай. Он единственный, кто в тренировочном костюме вошел в кабинет Президента России. Его единственного Президент России по телевизору поздравил с рождением сына (может, Путин еще кого-то поздравлял с рождением ребенка, но только Кадырова — публично, максимально публично). И звезды шоу-бизнеса — от любви или за большие деньги (возможно, это совмещается) — пляшут и поют по прихоти Рамзана.

Но звезда или (в мужском роде) звездец шоу-бизнеса от таких происшествий становится только знаменитее и богаче. А настоящая журналистика — другая профессия. Не надо превращать ее во что-то презираемое.

Союз журналистов должен защищать своих членов. Но и мы должны его защищать. Если голова спит или плохо соображает, то руки, ноги, каждый палец…

Мы защитили свой Союз сразу и как могли. И он предпочел остаться с золотыми перьями, чем с бриллиантовыми перстнями.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 07.03.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Золотое перо» (14.03.2008 г.)

в подарок Кадырову

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/45/300298/m-4.jpg)

Журналистика должна держаться подальше от власти. Как только журналистика попадает в объятия власти, так сразу превращается в лесть и пропаганду.

Недаром даже Путин повторяет: “Власть, как мужчина, должна пытаться, а пресса, как женщина, должна сопротивляться”.

Стоит прессе на миг потерять сознание, перестать сопротивляться — глядь, она уже в койке у начальника. Надо брыкаться.

Вот как это происходит сейчас.

В среду, 5 марта, Рамзана Кадырова приняли в Союз журналистов России.

Прочитав в среду вечером эту новость в Интернете (было сказано, что отныне 5 марта станет еще одним праздником в Чеченской Республике), я в ту же секунду заявил о выходе из СЖР в знак протеста. Заявление это прозвучало по “Эху Москвы” и появилось на сайте “МК”. К протесту вскоре присоединились другие журналисты, в том числе главред “Новой газеты” Дмитрий Муратов.

Странно прозвучали в этот вечер слова генерального секретаря СЖР Игоря Яковенко: “Я ничего не могу сказать, насколько Рамзан Кадыров соответствует профессиональному статусу журналиста. Видимо, у наших чеченских коллег были основания для того, чтобы принять такое решение”. Яковенко добавил (цитируем по “Коммерсанту”): “Я не исключаю, что некоторые члены Союза журналистов будут испытывать небольшой дискомфорт от того, что они являются членами одного союза с Рамзаном Кадыровым. Но не думаю, что в связи с этим следует ожидать оттока членов из организации”.

Выражение “отток членов”, безусловно, замечательная находка. Что касается степени дискомфорта, то это очень личное ощущение, зависит от чувствительности.

Другие руководители Союза журналистов России, услышав по “Эху” эти новости, ощутили, видимо, большой дискомфорт.

В четверг, 6 марта, утром секретариат СЖР отменил решение чеченского Союза журналистов о приеме Кадырова в члены. Таким образом, как уже писал “МК”, он стал самым кратким членом в истории (меньше суток).

Трудно вообразить себе ужас, который охватил руководителей чеченской журналистики. Они хотели угодить, а вышел скандал и позор. Им пришлось делать громкие и фантастические заявления. Появилось сообщение, что чеченское региональное отделение СЖР в полном составе покидает союз.

Заслужить благосклонность разгневанного руководителя чеченские чиновники пытались, понося московских обидчиков.

Уполномоченный по правам человека в Чечне заявил: “Кто такой Минкин, неожиданно вдруг оскорбившийся неожиданным вступлением Рамзана Кадырова в Союз журналистов России? Скандально известный, не брезгающий ни чем (так!) писака и делец, обслуживающий интересы различных околовластных группировок. Именно он и ему подобные, как перчатки, меняли свои принципы и взгляды, когда на наших глазах рушили нашу великую страну, рушили весь наш духовный мир. Кадыров в журналистское сообщество не вступал (?) А Союзу журналистов России, наоборот, следовало бы настоятельно просить Рамзана Кадырова вступить в него. Хотя бы для того, чтобы ушли из союза Минкин и ему подобные. Ведь известно, что много честных и талантливых российских журналистов не вступают в данный союз именно потому, что в нем состоят минкины”.

Этому безумному заявлению, по некоторым сведениям, предшествовал разговор уполномоченного по правам человека с этим человеком.

ЧЕЛОВЕК. Кто такой этот Минкин, а?

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Негодяй, писака.

ЧЕЛОВЕК. А почему его цитируют, а? Почему он по радио говорит?

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Да говорят, что у него золотое перо.

ЧЕЛОВЕК (задумчиво глядя на ковер, увешанный коллекцией кинжалов). Целиком? Или только рукоятка?

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Говорят, целиком.

ЧЕЛОВЕК. Козлы! Золото — мягкий металл, даже барана не зарежешь. Ха! Мне платиновое перо пусть вручат! Целиком чтобы — и рукоятка, и лезвие. И чтоб не короче, чем 20 сантиметров.

…Для журналистов России, однако, гораздо важнее, что происходит в руководстве союза.

В проекте заявления секретариата СЖР было сказано:

“Объявить главу субъекта федерации членом своей организации и выдать ему членский билет СЖР было, видимо, продиктовано стремлением отблагодарить руководство республики за помощь в становлении организации. Однако такая форма выражения благодарности является неадекватной и бестактной... Данное решение является грубым нарушением пункта 4.1. Устава СЖР и не может иметь юридической силы. Более того, пункт 6 Кодекса профессиональной этики российского журналиста полагает несовместимым профессиональный статус журналиста с занятием должностей в органах государственной власти. Вот почему выданный главе республики членский билет СЖР не порождает у его обладателя прав и обязанностей члена СЖР и может рассматриваться только как неудачный и весьма двусмысленный сувенир, спровоцировавший политические протесты в журналистском сообществе”.

Однако жесткие формулировки остались только в заявлении двух сопредседателей большого жюри СЖР — Михаила Федотова и Михаила Ненашева. А решение секретариата стало максимально кратким и абсолютно формальным:
“Отменить решение о приеме Рамзана Кадырова в члены СЖР как нарушающее пункт 4.1 Устава СЖР”.

Слова о бестактности и пр. исчезли. И понятно почему. Членский билет Кадырову выписали в Москве, на нем подпись председателя СЖР, а тому, кто добровольно упал в объятия, затруднительно осуждать самого себя.

Если бы не протест журналистов, все было бы тихо, и мы, сами того не подозревая, жили бы с новым членом.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 14.03.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Русская душа» (13.03.2008 г.)

Когда вершина пройдена, путь ведет только вниз.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/15/906006/m-3.jpg)
Рисунок Алексея Меринова

В мире все больше вещей (это очевидно). Значит, все меньше души (хотя это не так очевидно).

Некогда о душе подумать. Человек беспокоится о своих вещах, охраняет их (квартиру, машину). И вдруг оказалось, что надо охранять воздух, воду, белых медведей, школы, корабли, атомные станции, станции метро, границы, среду, Красную книгу. Душа осталась без охраны.

В прессе ее тоже почти не осталось. Статья о новой модели трусов или о модели без трусов — пожалуйста. О душе? — а зачем о ней писать? это неформат.

Загадочная русская душа! Весь мир о ней говорит, восхищается, изучает…

Нет, наверное, не весь. Вряд ли дикари в дебрях Амазонки или в джунглях Борнео, в пампасах…

Может быть, весь цивилизованный мир? Вряд ли. Вполне возможно, что есть какие-нибудь высокоцивилизованные эмираты, где полно компьютеров и “Роллс-Ройсов”, но где никто даже не слыхал про русскую душу, уж не говоря о том, чтобы восхищаться и писать диссертации.

Так что “весь мир” — это мир европейской цивилизации. Это мир, где в подлиннике или в переводе читали Толстого, Достоевского, Чехова… Япония и Австралия в этот мир входят, а географически близкий кишлак, где ничего не читают, — нет.

Но уж вся Европа — точно. Кого ни спроси — простая русская водка и загадочная русская душа — две самые наши знаменитости.

Французской души нету. И английской нету. А русская есть. Это очень интересно.

Каждый народ считает себя уникальным, не таким, как все. Англичане гордятся своим английским характером (и он есть). Французы говорят о французском характере (он тоже есть). А у русских кроме характера есть еще русская душа. И весь мир это признает. С чего это он так щедр к нам? Это очень интересно.

* * *

А хороша ли русская душа? Ответ известен: она прекрасна! Лучший в мире мастер, гений всех времен и народов (Достоевский) дал нам Алешу Карамазова — идеал души. Всех любит, всех жалеет, всех прощает, всем хочет помочь.

Как было бы хорошо, если б его родной брат Иван (самое русское имя) был немцем. Иван — холодно, рассудочно планирующий убийство родного отца, да так, чтобы остаться вне подозрений.

Как было бы хорошо, если бы другой родной брат Алеши — истеричный хулиган, который любит рассказывать о своих благородных чувствах, но готов унизить и оскорбить слабого, безответного… лучше б он был поляк.

А уж третий (полубратик) — Смердяков — всех ненавидит, всех презирает, грязный, пошлый, лживый — отвратительное насекомое… какую бы национальность ему придумать?

Как было бы хорошо, если бы их отец Федор Карамазов (тезка Достоевского) — гад, которого родные дети убить хотят… пусть он был бы американцем.

Убийца, растлитель Свидригайлов.

Убийца, интриган, циник Верховенский.

Убийца беззащитных женщин, психопат Раскольников.

Угрюмый убийца Рогожин.

Идейные убийцы “наши”, предательски напавшие всей сворой на одного (безоружного).

Неужели это русские души? А чьи ж еще?

Но если так — что же в ней такого прекрасного?

Нет, это Достоевский подкачал. У него, конечно, и кроме Алеши есть хорошие люди (идиот и честная проститутка), но большинство ужасно. Чего стоит Фома Фомич Опискин — карикатура на человека, зануда-паук, который хоть и не убил никого физически, но кровь выпил из целого семейства, до самоубийства людей довел, ханжа.

Нет, лучше — к Гоголю! Чуден Днепр при тихой погоде!

Но ревизор, городничий, жена и дочь городничего, чиновники, купцы — ни одного порядочного человека на всю пьесу. А Чичиков, а Собакевич, а Плюшкин? По словам самого Гоголя, подлецы и прорехи на человечестве. И — господи, спаси — Тарас Бульба — национальный герой, убивающий своего сына.

Может быть, Чехов? Увы. Дядя Ваня (самое русское имя) пытался застрелить мужа сестры, промахнулся; пытался застрелиться, пытался отравиться… Иванов (самая русская фамилия) уморил старую жену, опозорил молодую невесту, застрелился. Бесталанная Чайка прижила ребенка с чужим любовником, ребенок погиб… Даже неловко делается, когда она высокопарно произносит претенциозную фразу: “Мировая душа — это я”.

* * *

Нет, рано сдаваться! Ведь русская душа есть. Раз весь мир о ней говорит и диссертации пишет — значит, есть. Или была, но пропала?

Советской души не было, это точно. Советский человек — был (и даже в старых школьных учебниках остался). И даже сейчас, если зайти в любой ЖЭК, паспортный стол, школу, больницу — всюду полно советских людей.

Если русская душа была раньше, то когда она возникла? Варяжьей души не было, никаких об этом сведений нет. Кривичи, древляне, поляне, отчичи, дедичи, вятичи — все эти, которые бесконечно резались в междоусобицах… Нет, наверно, и это не они, не она. А у полукровок? По отцу она достается или по матери?

“Татьяна, русская душою” — вот! Казалось, нашли, кого искали.

Но изъяснялася с трудом

На языке своем родном.

Что ж это за русская, которая по-русски “с трудом” и чье знаменитое, всеми наизусть выученное письмо — перевод с французского.

...А где была русская душа, когда русских не было?

Ведь они не так давно появились. Энциклопедический словарь суров: “Русские сложились в народность в ХIV—ХV вв., в нацию — ко 2-й половине ХIХ века”. И правда — совсем недавно (при Иване Грозном) москвичи не считали новгородцев братьями, резали не задумываясь. Чуть ли не до конца ХVIII века иностранцы говорили и писали о московитах.

* * *

А что “сложило” в нацию, что объединяет? Какие понятия?

В прошлом году социологами (“Башкирова и партнеры”) было проведено масштабное исследование, “посвященное изучению национальной самоидентификации граждан России”.

Участникам исследования (1500 граждан РФ в возрасте от 18 и старше) было предложено ответить на следующие вопросы.

1. Считаете ли вы себя русским человеком?

Да — 92,6%;

Нет — 5,5%;

Затрудняюсь ответить — 1,9%.

2. Что для вас значит быть русским? (возможно несколько ответов)

Быть гражданином России — 61,4%;

Жить в России — 49,5%;

Принадлежность к русской нации “по крови” — 43,1%;

Знать русский язык и русскую культуру — 42,6%;

Быть православным — 33,7%;

Другое — 1,1%.

“Русскую душу” никто не назвал. Либо таких людей столь мало, что они попали в безымянное однопроцентное “другое”.

Вообще, что мы ищем? (Если не определить, то и не найдешь.)

Душа — не любовь к детям, к самкам. Такая любовь и у птичек, и у кошек.

Может быть, это понятие совести, греха, способность к нравственным мучениям. Если так — при чем тут национальность?

* * *

Если бы русская душа была только русская (вот эта — национальная, с ХIХ века) — то не волновала бы иностранцев, не вызывала бы восторга. Только любопытство, как диковинка в зоопарке.

Однако они — Запад, Восток — очень даже понимают. Среди многочисленных фильмов по “Идиоту” Достоевского есть один гениальный. Его снял Куросава, японец.

В романах Достоевского, в пьесах Чехова все узнают свои душевные движения, узнают себя. Самое интересное для всех — самих себя! Чтобы понимать чужую, надо иметь свою. Чужая — ключ, открывающий свою. Если своей нет, то и открывать нечего.

Возможен ли вообще разговор о душе с позиции “своя — чужая”? С точки зрения Евангелия — невозможен. Сказано: “Несть ни эллина, ни иудея”, — это, видимо, о душе. Форма носа, цвет волос, разрез глаз, конечно, разный, но Бога это не интересовало. А с точки зрения души Он разницы не видел.

Чтобы понимать науку, надо иметь мозги (интеллект). Чтобы понимать чужую, надо иметь свою. И уж никак не меньшую. Потому что чужое понять труднее, чем свое. А если так хорошо понимаем чужую, то чужая ли она?

Мы узнаем свою судьбу в Эдипе, Электре, Антигоне, Одиссее… Свою борьбу — в Гамлете, в Гулливере, в Дон Кихоте… Свою душу — в Достоевском, Чехове…

Видимо, русская душа и русский характер (поведение) — не совпадают. Характер огорчает, работа шокирует, душа восхищает. Ибо душа — мировая.

Так, может, несчастная, страдающая, влюбленная Чайка (Нина Заречная) правду говорит:

— Мировая душа — это я.

* * *

Ни увидеть ее, ни потрогать невозможно. Поэтому всегда находились люди, утверждавшие, что ее нет. Хотя она есть — ею создан весь мир искусства, литературы, цивилизации.

Понятием “душа” все пользуются, когда хотят объяснить что-то самое тонкое, неуловимое.

Желание уловить неуловимое очень понятно. Фрейд создал грубый инструмент. Хотя он и зовется “психоанализ” (Психея — душа), но душа протестует, ее коробят эти анализы. Набоков ненавидел фрейдизм именно за огрубление. Ненавидел этот сачок, в котором от фантастически красивой бабочки остаются трепыхающиеся лохмотья.

Вопрос человеческого устройства не решается только страхами и гормонами. Там всегда есть что-то еще — какое-то чуть-чуть, какая-то малость. (Трудно даже представить, как было досадно величайшим диктаторам, когда из-за этой малости рушились их режимы, тысячелетние рейхи.)

Но ведь на самом деле неизвестно — малость ли она.

Вот перед глазами (перед самым носом) Вселенная. Сотни лет все, в том числе величайшие физики, астрономы, гении (которым послушно и доверчиво кивало все человечество), были уверены, что вся Вселенная — звезды, планеты и какой-то газ. А теперь оказывается: все, что мы можем потрогать руками, ракетами, телескопами, — только десять процентов. А остальные девяносто — темная материя и темная энергия. И никто не знает, что это такое.

Так и душа, может быть, совсем не малость, а девяносто девять процентов светлого.

Человеческая душа! Первым ее получил Адам. (А кто “от обезьян”, то все равно — давно. Давным-давно, когда русских и России не было вообще.)

С тех пор пытались познать мир, Бога и себя. Бога нашли евреи (для себя, христиан, мусульман).

Мир познавали ученые. Говорим “закон Архимеда”, “греческий огонь”, говорим “Пифагоровы штаны”, хотя это не древний грек устроил так, что сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы. Он лишь сформулировал, описал с исчерпывающей точностью и полнотой. Ньютон описал физику, и она — Ньютонова, хотя всеобщая. Он не создал всемирное тяготение (гравитацию), он лишь сформулировал его свойства. И немецкая философия — общая, хотя ее сформулировали немцы: Кант, Гегель…

И римское право — общее, потому что справедливость нужна всем, всегда.

Эти открытия — нерушимая твердыня. Заповеди, записанные три тысячи лет назад, — действуют; никто не пытается внести поправки. Эти открытия, эти законы превыше пирамид и крепче меди (Гораций) — в отличие от настоящих пирамид, порченных временем и разворованных людьми; в отличие от границ, которые перекраивают вожди.

* * *

Люди любят сочувствовать, и больше всего самим себе.

Сочувствие к принцу Гамлету понятно. Благородный, молодой, полный сил, умный, блестящая речь — о судьбе, о чести, о загробном мире.

А как сочувствовать рабу?

У Чехова — забитый Фирс — последний герой последней пьесы. Старый раб — глухой дурак, жалкая развалина, бормочет не поймешь что про сушеную вишню. Умирает, свет гаснет, занавес закрывается.

И ему, никому ненужному, отдан финал?!

...Англичанин, чтобы понять, сколько стоит французское вино, пользуется арабскими цифрами (даже не помня или не зная, что они арабские). А чтобы понять француженку, англичанин пользуется русской литературой. Это универсальный ключ.

Почему в СССР такой успех был у Фолкнера? Этот гений копал глубоко и не сходя с места (“Деревушка”, “Город”, “Особняк”) — как Достоевский и Чехов, не нуждаясь в путешествиях, ибо дорога в душе бесконечна.

Писатели — пророки. Они все описали раньше, чем ученые изобрели, — и полеты на Луну, и лазеры…

Душу глубже всего объяснили и описали русские в ХIХ веке. Почему так случилось — никто не знает; можно лишь строить догадки. Бессмысленно спрашивать, почему именно тогда, именно там, именно тот сделал открытие. Вопрос решается не здесь.

Надвигалась научно-техническая революция. Взрывной рост производства вещей на душу населения. Она и не выдержала, прогнулась. Достоевский, Чехов — проскочили в последний момент. Дверь захлопнулась. Теперь дикарь не напишет, потому что дикарь. А культурный не напишет, потому что упакован в телевизор и в Интернет.

Русские описали душу, и она — русская, хотя, конечно, всеобщая.

Она русская. И навсегда останется ею.

Мы, сегодняшние, тут как бы сбоку-припеку. Так, драгоценный китайский фарфор к сегодняшним китайцам не имеет отношения. Сегодняшний их товар — дрянь.

* * *

Идея постоянного развития (прогресса) обманчива. Некоторые вершины пройдены. И, похоже, навсегда.

В музыке это Бах и Моцарт — ХVIII век. И если с тех пор (за двести с лишним лет) никто не поднялся выше, то и не будет этого никогда. Во всяком случае, пока цивилизация не изменит направление. Даже в знаменитом фильме “Пятый элемент”, где дело происходит в ХХIII веке — в далеком индустриальном дурацком космическом будущем, — героя потрясает классическая ария ХVIII века. Это косвенное признание того, что не только теперь, но и спустя триста лет (когда будут изобретены машина времени и мгновенное перемещение) музыкальные вершины останутся прежними.

А когда вершина пройдена, путь ведет только вниз.

Сегодня душа опускается, отступает перед телевизором и потребительством (на нее, на душу, просто не остается времени). Она исчезает. Это трудно заметить, когда реклама сверкает ярче солнца, а музыка (теперешняя музыка) грохочет громче грома небесного. Душа исчезает, потому что когда меняется климат, то первым исчезает самое молодое, самое хрупкое. (Вымерли динозавры, спустя миллионы лет вымерли мамонты, а тараканы легко пережили все катаклизмы и переживут в отличие от людей даже ядерную войну; на тараканов радиация не действует.)

Скорость передачи информации, грузоподъемность и дальнобойность ракет, число телеканалов, высота домов еще будут расти и расти, а качество вина — нет. Никогда уже не будут воздух и вода так чисты, как сто лет назад — до химического оружия, до атомной бомбы и всей выхлопной и полиэтиленовой грязи, которую круглосуточно выделяет человечество.

Вещей произведено так много, что для души, для мыслей о душе почти не осталось места.

И очень может быть, что вершина познания души была пройдена человечеством в ХIХ веке. Русский флаг на этой вершине вечен.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 13.03.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Времечко — стоп! Время — вперед!» (27.05.2008 г.)

Закрыто “Времечко” — последний прямой эфир. С будущего понедельника оно не существует.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/51/911247/038365.jpg)
Рисунок Алексея Меринова

Истинных резонов начальства мы не знаем. Предлог для закрытия (самый ходовой) — низкий рейтинг.

“Времечко” родилось, когда умерло “Время” — главная официальная передача СССР. Потом (так совпало) “Время” реанимировали, а “Времечко” стали сокращать, потом задвинули — переставили с вечера на день. Днем, конечно, зрителей меньше.

Но передача выжила — одна из очень немногих, где идет простой разговор; где в центре люди, а не власть, не звезды.

Давно и твердо решено, что со 2 июня “Времечка” не будет. Но до сих пор — хотя осталась всего неделя — мы не знаем, что будет вместо. Чем заткнут дыру? Ежедневная передача — это ведь непросто.

Вряд ли это будет живой эфир. А если запись — значит, уже давно готовились выпуски чего-то новенького. И те, кто это новенькое готовил, как ни в чем не бывало ходили по коридорам, улыбались, здоровались, благородно соблюдая корпоративную тайну.

А когда сотрудники “Времечка” (90 человек) окажутся на улице, то и сталкиваться в коридорах с ними не придется, и краснеть не придется.

Если телевидение (как уверяют теленачальники) делается для зрителей, то было бы правильно их и спросить. Было бы правильно хотя бы предупредить: мол, уважаемые, ради вашего блага мы решили вместо плохой передачи делать для вас хорошую. И объяснить, чем она будет лучше. И телезрители (народ доверчивый), возможно, поверили бы на слово. Возможно, поддержали бы благое изменение.

Но теленачальники не рассчитывают, видимо, на доверие людей. А раз нет объяснений, то приходится строить догадки: то ли кому-то что-то сильно не понравилось? то ли кому-то сильно понадобилось эфирное время?..

В статье о вредном влиянии ТВ на общество (“Под властью маньяков”, “МК” 21—25 апреля 2008 г.) я, к сожалению, упомянул и “Времечко”. Знал бы, что добавляю аргумент закрывателям, ни за что бы не назвал. Разве “Времечко” самая людоедская передача? Да оно и в первую (растленную) сотню не войдет. А в первую десятку самых человеческих передач, при всех своих слабостях, возможно, и вошло бы. Но, увы, времечко истекло.

В эту пятницу ведущие, наверное, попрощаются со зрителями. Это будет грустный момент, 15 лет прожить вместе — это не шутка. Но не хнычьте, жизнь продолжается, “Время” вас не оставит без присмотра.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец», 27.05.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «А вас, Чубайс, я попрошу задержаться» (09.07.2008 г.)

Чубайс закончил реформу электричества. Поздно спрашивать: “Что делать?” — сделано

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/36/361182/m-1.jpg)
Рисунок Алексея Меринова

Нет смысла спрашивать: “Кто виноват?” — реформа именная; ее придумал и продавил известный человек. Он, как всегда, утверждал, что все делается для блага народа, для блага России.

Если ж все пойдет не так, то виноваты будем мы сами. Значит, мы опять что-то плохо поняли, неправильно сделали.

Чубайс все сделал правильно в 1992-м. Это мы неправильно обращались с ваучерами. Не купили себе “Газпром” (а он был оценен Чубайсом очень дешево, наравне с магазином “Березка”, но мы-дураки даже “Березку” себе не купили).

И с залоговыми аукционами в 1995-м он все сделал правильно. А мы опять промахнулись; скинулись бы всем миром по 60 центов, купили бы “Сибнефть” за 100 миллионов, потом продали бы за 13 миллиардов — в 130 раз дороже.

На выборах в Думу в 1997-м и в 2003-м идейный и финансовый глава СПС тоже все сделал правильно — дал денег (чьих?) на плакаты, портреты, телеэфир, назначил Коха идеологом — казалось бы, чего еще надо? А избиратели-дураки сами виноваты, остались дома со своими ваучерами. Вот их родной СПС и пролетел.

И теперь есть серьезное опасение, что и с электричеством мы-дураки наверняка тоже что-то сделаем не так. Сами все испортим.

Есть, однако, старинное правило: инженер, построивший мост, стоит под ним (буквально), пока идет первый поезд.
Это называется “ответственность”. Автор электрической реформы за минувшие годы тысячи раз повторял публично, что готов нести ответственность, не боится ответственности, привык брать на себя ответственность…

Конечно, не надо ставить его под высоковольтную передачу, это бессмысленно. Оборвавшиеся провода могут упасть мимо, да и не факт, что в это время в них будет дорогой ток. Но загранпаспорт у Чубайса изъять было бы правильно.

Пусть реформатор побудет с нами хотя бы три года, дабы мы убедились, что реформа электричества пошла нам на пользу.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 09.07.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Имя России — грузин» (17.07.2008 г.)

Детская неожиданность взрослой затеи

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/88/947078/m-2.jpg)

Как зовут Россию?

Имя какого человека олицетворяет Родину в нашем сознании?

Миллионы уже проголосовали (пока в Интернете). Вот первые шесть: Сталин, Николай II, Ленин, Высоцкий, Петр I, Пушкин.

Главные претенденты на имя России: грузин, немец, еврокалмык (не в смысле европейский калмык, а в смысле на четверть еврейский), полуеврей, русский, арап.

Значит, люди, решая такой важный вопрос, выбирают личность не по крови. А это значит, что угар национализма, о котором много говорят, несколько преувеличен.

А может, угоревшие националисты, голосующие за главного палача всех времен и народов, просто забыли, что он грузин (или осетин).

Но Сталин — кумир не только молодых националистов (у которых он ценится наравне с Гитлером). Сталин — кумир и пожилых коммунистов-интернационалистов. В этом голосовании молодые и старые слились. Первые не знают своей истории, вторые — любят ее, геройскую.

При всем азиатском уважении к возрасту (при всем почтении к почтенному возрасту) следует отметить одну не очень приятную деталь. Тех, кто охранял, уцелело гораздо больше, чем тех, кто сидел. Те, кто расстреливал, — частично уцелели. А расстрелянные исчезли без следа. Те, кто доносил, жили благополучно. А жертвы доноса сгинули в лагерях. Так что сегодняшние старики — это вовсе не “среднее” население, не постаревшая молодежь 1930—40-х. Это те, кого Сталин оставил жить, в некотором смысле наградил. Вот они ему и благодарны.

Что Сталин на первом месте — поверить легко. В то, что Николай II на втором, — невозможно. Люди выбирают яркую личность, имя России, а последний Романов был заурядный, слабовольный, недалекий господин. Его канонизировали не за духовный подвиг, не за то, что он сделал, а за то, что с ним сделали. Сам же он заслужил презрение подданных (особенно за покорность Распутину) и прозвище Кровавый.

Он вообще ничего не сделал для России (уж ничего хорошего — точно), ничем ее не прославил. И стать ее именем?.. Его второе место вызывает сильнейшее сомнение в объективности подсчета голосов или в самом механизме голосования.

Три дня назад последний царь выскочил на первое место, чего просто не может быть. А вчера сайт накрылся (закрылся по техническим причинам). Но есть контрольный замер. “Эхо Москвы”, объявив аналогичное голосование, получило (при всей, так сказать, прогрессивности своей аудитории) — на первом месте Сталин с огромным отрывом. И никакого Николая поблизости.

Может быть, Николаю срочно добавили голосов кураторы проекта, испугавшись, что в затеянной ими игре на первое место выбрался Сталин. И как, мол, мы будем выглядеть в глазах Запада?

А в глазах Запада мы именно так и выглядим: Сталин, водка, мороз, медведь. Запад не удивится, увидев эти результаты, они только подтверждают давно сложившийся западный стереотип.

Но мы сами — изнутри России — разве смотрим на свою страну в точности как Запад? Эти продвинутые, которые голосуют в Интернете, — с одной стороны, спасибо, что у них в голове есть Высоцкий и Пушкин, а с другой — почему не эти Личности — первые? Пушкин и Высоцкий гениально выразили характер и дух русского человека (первый — выше, достает до звезд; второй — сильнее, достает до кишок).

* * *

…У англичан в такой игре (которую мы сейчас скопировали) первое место занял Черчилль — очень понятное решение.
Самый известный немец на планете — Гитлер. Но у немцев сегодня ни в коем случае он не получил бы первое место. Его даже в список не включили бы. Для немцев отвратительна сама мысль, что у их страны может быть такое имя.

А у нас на имя России наползает “чудесный грузин” (выражение Ленина), недоучка, смолоду бандит (грабил банки), потом палач, чья “мудрая” политика сначала привела Гитлера к власти, а потом привела к тому, что мы потеряли в войне против Гитлера около 30 миллионов — в несколько раз больше, чем немцы.

Если людей не считать, если главное — государство (жила бы страна родная/и нету других забот), то и при таком подходе призерам (Сталину и Ленину) полагалась бы не честь, а проклятие.

Если бы они уничтожали только политических конкурентов, врагов, оппозицию — так делают везде, так делал и Гитлер. Но Ленин и Сталин уничтожили сельское хозяйство России. (Возможно, им казалось, что они уничтожают кулаков, но уничтожили они крестьянство.) И вот индустриальная Германия (после фашизма) на 98 процентов сама обеспечивает себя едой, а бескрайняя Россия (после не знаю чего) больше половины покупает за границей.

* * *

Имя влияет сильно (как вы лодку назовете, так она и поплывет). Акакий Акакиевич самим своим именем-отчеством был обречен на ничтожество. Добровольно дав нашей стране имя Сталин, мы толкаем ее к жестокости и насилию. А казалось — куда уж больше?

Мы? Но кто эти люди, эти два с половиной миллиона, которые нажали на кнопки и получился Сталин? Офисные клерки, мающиеся от жары? Маргиналы, круглосуточно торчащие в Интернете и матерно бранящиеся там между собой?
Сама идея сомнительна. Большинство по определению голосует за среднеарифметическое (за серость). Ни одно гениальное решение, ни одно гениальное достижение не было получено голосованием.

Разумный человек не обращается к случайным прохожим с просьбой дать имя его ребенку. С какой стати эти случайные получили право дать имя нашей стране?


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 17.07.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Диалоги с вагиной» (18.07.2008 г.)

Ксюша на приеме у Дон Кихота, или Как делают телепередачу

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/53/111330/m-12.jpg)

Обычно телепередачу сначала смотрят, а потом (иногда) читают о ней. Но этой передачи (про Ксюшу) еще не было. Она скоро выйдет в эфир.

Эта новая передача называется “Гордон Кихот”. В эфире уже были два выпуска: о каком-то писателе и о Мавроди. Надо рассказать, как это делается.

Приглашение

Звонит телефон. Ласковый и торжественный голос:

— Здравствуйте! Это Первый канал!! Мы приглашаем вас принять участие в передаче Александра Гордона! Вы нам очень нужны!

— А о чем?

— Пошлость на телеэкране. Вы — как?

— Да, тема важная. Может, и приду.

— А какая у вас позиция? Вы за или против?

— Вы о чем?

— О пошлости на телевидении.

— Я против.

— А вы не могли бы озвучить вкратце, что вы будете говорить?

Эти барышни с телевидения — они стараются; обижаться на них нельзя. Они просят запихать огромную проблему в одну фразу — поневоле задумаешься. Ведь неизбежно получится лозунг вроде “Миру — мир!” или “Долой кровавый режим!”.

…ТВ призывает бороться с пошлостью. Поверить трудно (как производитель пошлости сам с собой станет бороться?), но желание благое. Мы обязательно увидим, как в дневную передачу “за мораль” вклеится реклама ночного порно.

ТВ называет пошлостью некоторые передачи, которые мы называем растлением, убийством детских душ. А ТВ говорит: “Какие ко мне претензии? Я еду к продвинутым, а эти дети сами бросаются под колеса”.

Аплодисменты

В студии две трибуны лицом к лицу. На передних лавочках основные участники — “эксперты”. За ними разнообразная публика.

На нашей лавочке четверо (мы — против пошлости), а напротив — четверо, которые, видимо, за. Между нами барьер, вкруг него прохаживается Гордон — автор и ведущий.

Ждем начала записи, скучаем. Строгий голос из мощного динамика командует:

— Аплодисменты.

Послушная публика аплодирует. Кому? Чему? Проходит секунд 15 и опять:

— Аплодисменты.

Публика аплодирует. Через 15 секунд опять. Потом еще. Постепенно догадываешься: эти кусочки аплодисментов потом будут вклеены при монтаже в нужные места. То есть режиссер сам решит, какое место в передаче удостоится наших аплодисментов. Такого никогда раньше не видал. Обычно во время записи телепередач на трибуну сажают подсадного. У него в ухе такая штучка, ему режиссер из аппаратной командует: “Аплодисменты!” Подсадной по команде делает первые хлопки, а люди так устроены: услышав аплодисменты, немедленно начинают хлопать. Они, наверное, думают, что первым захлопал самый умный, который все понял и надо поскорее захлопать, чтобы тоже выглядеть понятливым.

А тут — попросту, без подсадных. Команда, аплодисменты, пауза, команда, аплодисменты, пауза… Народ, освоившись, возобновляет разговоры с соседями, кто-то уткнулся в книжку, кто-то в кроссворд. Строгий голос недоволен:

— Во время аплодисментов всем смотреть в центр зала!

Понятно. Если на экране публика будет аплодировать, а в это время кто-то читает, кто-то треплется между собой, то эти аплодирующие будут производить странное впечатление. Но даже то, что они стали смотреть в центр зала, вряд ли спасет. Лица пустые, скучные.

Работники мясокомбината не едят сосиски (видят, из чего и как они делаются). Смотрят ли операторы, продюсеры, редакторы свое? Смотрят ли они это дома, в готовом виде?

…Аплодисменты — техническая деталь, мелочь. Зачем об этом так подробно?

Вдумайтесь: людям было приказано двадцать раз аплодировать ничему и при этом “смотреть в центр”, где ничего (Гордон в это время куда-то ушел).

Люди аплодировали пустому месту. Они согласились притворяться.

Люди аплодируют, когда их что-то восхищает. Здесь они не испытывали вообще никаких чувств. Так наемная партнерша стонет, изображая то, чего нет. И публика в студии поставлена в позу наемной партнерши. Только этого не говорят, и вроде бы все прилично.

А программа называется “Гордон Кихот”. Такое название к чему-то обязывает.

Обманутые и униженные

И вот — начали! Гордон вернулся в студию, произнес несколько красивых фраз (мол, он решил бороться с ветряными мельницами) и объявил:

— Встречайте героиню передачи — Ксению Собчак!

И оказалось, что нам целый час предстоит обсуждать Ксюшу (ее ум, красоту, ее теле- и радиопередачи, ее взгляды и заработки). Сидевшая рядом со мною актриса в какой-то момент не удержалась и спросила: “Как же так? Меня же звали обсуждать пошлость, а не эту?”

Стало ясно, что не одного меня приглашали обсуждать проблему, а на самом деле запланировано было обсуждение (пиар) конкретной персоны.

На минувшей неделе передача “Гордон Кихот” началась с тех же красивых фраз, а потом Гордон объявил:

— Встречайте героя передачи — Мавроди!

После первого же вопроса Мавроди с изумлением и негодованием воскликнул:

— Зачем об МММ?! Меня же позвали на разговор о моей книге!

Что ему не хочется “об МММ” — понятно. Но в данном случае интересен не он, а то, что его обманули. Как и нас: заманили обманом.

Дон Кихот?

Позвать людей, сказав каждому, как его очень-очень уважают, и заставить обсуждать жулика, заставить обсуждать даму с очень сомнительной репутацией (она себя называет “девушкой”, а в печати ее, случается, называют “содержанкой”).

Кихот

— Вы — умная, красивая, талантливая...

Гордон говорил это в лицо Ксюше, публика сидела молча. (Если в этом месте будут аплодисменты, знайте: их вклеили.) Гордон говорил без восторга, равнодушно, как “три рубля, пять рублей”. Но часть зрителей решит, что это правда, раз так говорят по телевизору.

А мы (в студии) молчали. Что скажешь? Пустые глаза? Фальшивая улыбка?

Красавица? — кому как. С точки зрения глянца потрясающая Джульетта Мазина — никчемная лупоглазая мелочь, урод; великая Эдит Пиаф — невзрачная, серая, смотреть не на что.

Черты Ксюшиной физиономии кому-то нравятся, кому-то нет. Проблема в ином: нет обаяния. В ее взгляде светятся цинизм, злоба, чаще всего — просто холод (как в морозилке), но ни разу ни искры добра и любви.
Речь не о физических параметрах личности (идеал: 90-60-90), а о впечатлении, которое она производит. Нет симпатии — и значит, будь даже это лицо красивым, оно отталкивало бы хищным оскалом, хотя она, вероятно, считает, будто улыбается. Нет. Раздвигать губы и обнажать зубы — не значит улыбаться. Точно так же, как раздвигать ноги — не значит любить.

Гордон выглядел усталым, не скрывал скуки (а иногда вроде бы и отвращения) и тянул, и тянул диалог с дамой. Трудно ему было, бедному. Он ее спросил: “Вам не стыдно быть такой талантливой и красивой?”. А в ответ:

— Мне 27 — пока стыдиться нечего. Мне же не 40.

Кажется, ни она, ни Г.-Кихот не поняли, что она сказала. А она сказала, что 40 лет это стыдно. Видать, старше 40 это вообще позор, лучше удавиться. (Моя соседка-актриса стиснула зубы.) Если это место останется — что почувствуют телезрительницы?

Такую фразу может сказать только классическая дура. Но ксюшам простительно; они испытывают смертельный ужас перед надвигающимся возрастом. В душе пустота, единственная ценность — оболочка, а она с годами все хуже, все дешевле. Поэтому все силы — на диету, массаж, макияж, ежедневная многочасовая работа. Какое издевательство судьбы! — чтобы быть красивой, они вынуждены ежедневно и очень внимательно разглядывать собственные поры.

О свободе

Гордон убеждал героиню: не пора ли закрыть отвратительный “Дом-2”, к молодым участникам которого Ксюша не скрывала презрения (мол, они быдло, с ними неинтересно, мол, ей духовно гораздо ближе аудитория “Серебряного дождя”).

ГОРДОН. Так закройте “Дом-2”.

КСЮША. Нет, это мой бюджетообразующий проект.

Это значит, “Дом-2” приносит даме основной доход, она на это (как сама утверждает) хорошо живет. Вот за счет этого быдла.

Действовать за деньги — называется зарабатывать. Аморальные действия за деньги называются иначе. Например, проституция.

Гордон догадался заговорить с ней о свободе… (В свое время кто-то догадался поговорить с маршалом Буденным о литературе и спросил об авторе “Конармии”: “Как вы относитесь к Бабелю?” Маршал подкрутил усы и ухмыльнулся: “Это смотря какая бабель!”.)

Со свободой у героини полный порядок:

— Я свободна! Я естественна!

Естественные собачки, например, какают в парке на глазах у взрослых и детей — какие претензии?
Вот фрагмент ее диалога в эфире радио “Маяк”:

“СОБЧАК. Мое поведение уже совершенно давно не нуждается ни в защите, ни в оправданиях, и я уж точно не пришла оправдываться и уже давно никуда не хожу оправдываться.

ВЕДУЩАЯ. Вам нужно прозреть.

СОБЧАК. Что она такая злая? У нее что? Мужика давно не было у этой вашей ведущей? Катечка, расслабьтесь. Массажик какой-нибудь”.

Такую не победишь в споре — ни в телестудии, ни в трамвае, ни на рынке. Вообще низшие организмы жизнеспособнее сложных. Мох, бактерия, таракан — по сравнению с человеком они неуязвимы, можно сказать, бессмертны.

Дон Педро?

Заявка безупречна: мол, вызываю на бой чудовищ и… Да, рыцарь, если вы отрубили дракону голову и он издох — браво! Не будет теперь, гад, поедать наших девушек.

Но скажите, рыцарь, кто победил? Вам, может быть, кажется, будто вы. Увы. Встает среди публики девушка Маша 17 лет и говорит, задыхаясь от волнения и восторга, что хочет быть как Ксюша!

Вы думаете, Маша поняла вашу тонкую иронию? Ваши замаскированные издевки? Она только и слышала: “Умная! Красивая! Богатая! Талантливая!”. Грязные деньги она приняла за чистую монету.

Маше 17. Маше не продают ни водку, ни сигареты, ей нельзя замуж, ей нельзя голосовать. А судить о ТВ она созрела? Созрела, сидя у телевизора.

Маша — глупая? Но простите, рыцарь, умные не нуждались в вашей условной эфирной зефирной битве с драконихой. Они и до вашей передачи с презрением смотрели на К.С. (если вообще смотрели в ту сторону).

А вот глупые — мечтающие стать как Кс., подражающие, завидующие, верящие, что богатый любовник и беспредельная наглость это и есть счастье, — вот их-то вы спасли от дракона? Или еще несколько тысяч (сотен тысяч) отдали на съедение, продали за рейтинг.

Дон Кихот?

Дон Кихот честен, храбр, не провоцирует, защищает добродетель и клеймит порок.

Дон Кихот — благородный порыв. “Гордон Кихот” — расчет. Дон Кихот спасает слабых, “Г.Кихот” соблазняет их. Можно утром бороться с пошлостью, а вечером — за свободу мата. Убытка не будет. Чем острее борьба, тем больше зрителей, а что еще надо?

* * *

Несколько лет назад у Гордона была другая передача. Он встречался с мудрецами — замечательными учеными (физиками, математиками, биологами…).

Они очень старались говорить попроще. Несмотря на это, иногда и половины не поймешь. А все равно было захватывающе интересно.

Гордон играл на повышение. Время изменилось, выгоднее играть на понижение.

Теперь он встречается с героями, которые стараются говорить умно, но все время понятны на 200 процентов. 100% — что говорят и 100% — что из себя представляют. Дискутировать с такими невозможно.

Мавроди и Собчак — разницы нет никакой: от них ничего нельзя узнать, ничего нельзя получить. Они могут только ограбить — и душу, и карман. Это один вид существ, ходячие деньги.

Нет, господа, в передаче не разоблачением клейменого жулика занимаются. Здесь ищут только одно: как притянуть вас к экрану? Что показать, что вы еще не видели? Вы в представлении ТВ — мухи, и вас заманивают на… (Ну не мёд же герои Гордона.)

И это не мельницы! Настоящий Дон Кихот ошибся — да. Но он ринулся в бой на великанов, абсолютно убежденный, что рискует жизнью. А эти кихоты кидаются, твердо зная, что перед ними муляж. Липкий, но есть влажные салфетки.

…Дон Кихот? Конечно, свобода позволяет к любому слову, кончающемуся на “дон”, прибавлять “кихот” (например, гондонкихот). Но душа восстает против такого использования еще сильнее, чем против ресторанов и теплоходов. Смешно, когда человек жалуется: “Я подцепил триппер на Тургеневе” (Брюсове, Блоке). Пушкину не в ущерб, если на площади Пушкина найдется бордель. Но когда шоумен присваивает себе высокое имя, то он тем самым принимает на себя обязательства соответствовать образу.

Дон Кихот-сутенер — невозможно. Провокатор, лжец, стяжатель — невозможно. Дон Кихот не назвал бы Мавроди героем. И не вызывал бы жулика на бой, а просто отколотил тупым концом копья. И уж точно не привел бы его к порядочным семейным людям для вечерней беседы.

* * *

Создать шедевр мировой литературы и строить ужимки перед телекамерой — разница, как гора и болото. С горы открывается даль. Погрязший в болоте не видит дальше ближайшей кочки. А потом жижа хлюпнет и не будет видно вообще ничего.

Зачем напрасно присваивать чужое славное имя? Рейтинга оно не даст. Юные маши — поклонники Ксюши — не читали Сервантеса (“Кто это?”). И зачем Дон Кихот на ТВ, где все мерится только деньгами?

С другой стороны, присвоение такого имени совершенно безопасно. Когда Брюсов (литератор, не теплоход) дописал “Египетские ночи” Пушкина, на это отозвался Маяковский:

Бояться вам рожна какого?
Что против Пушкину иметь?
Его кулак навек закован
В спокойную к обиде медь.

Настоящий Дон Кихот закован, не наденет Гордона на копье. И наши останкинские Гордон Кихот и Вдулсинея, не краснея, в полной безопасности.

“Гордон Кихот” — передача новая, но ничем не лучше и не хуже старых, заурядная, средняя. Она, как большинство других, опускает и зрителя, и своих создателей, хотя и так всё опущено дальше некуда.

И единственное, на что можно досадовать, она опускает Дон Кихота — одного из героев цивилизации.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 18.07.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Чужая жертва» (03.09.2008 г.)

Мертвый бесправен. Он лежит в могиле, молчит, никому не откажет.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/17/813394/m-3.jpg)
Рисунок Алексея Меринова

Мертвый бесправен. Он лежит в могиле, молчит, никому не откажет. Любой, кто захочет, может встать над могилой, произнести речь. Особенно привлекательны могилы героев. Как-то так получается, что безмолвно лежащий становится союзником говорящего — подкрепляет его слова своей судьбой.

В субботу на митинге памяти Анны Политковской (убита 7 октября 2006-го) Гарри Каспаров кричал:

“Через полтора месяца будет два года с того черного дня, когда ее убили! Мы до сих пор не знаем, кто ее убил! А почему не знаем?! Потому что власть, которая гордится своей силой, всезнанием, мощными силовыми структурами, имитирует расследование!!!”

Радиостанция “Свобода” повторяла эти слова в каждом выпуске новостей — каждые полчаса. И трудно было понять, что же мешает согласиться. Ведь все правильно: власть, безусловно, виновата.

В письме президенту об этом убийстве (“МК” 9.10.06) под заголовком “Мокрая политика” я писал:

“Политковская вела себя так, что скорее всего какая-то часть вашей вертикали (кавказская? питерская?) оказалась вынуждена убить ее.

Подъезд, пистолет — это планировали; это не аффект, а напротив, четкая спокойная работа. И значит, это ваша… если не вина, то ответственность. Ее заказали властные, а они все — ваши; чужие здесь давно не ходят.

Это политическое мокрое дело. Значит, такая у нас в России политика, что проблемы решаются стрельбой в подъезде”.

Мешал согласиться с Каспаровым не смысл его слов, а именно крик. Он кричал о непойманных убийцах, как о чем-то невероятном; хотелось спросить его: “Гарри, не хотите ли съездить в США, крикнуть в Вашингтоне, что их гадские власти, гордящиеся своими ЦРУ и ФБР, уже 45 лет не хотят поймать убийц президента Кеннеди?”

Каждый человек бесценен (мы все это где-то читали), но если речь о политике, то придется признать, что политический и исторический вес президента Кеннеди больше, чем вес журналиста. А народу Америки (и всему миру) предъявили какого-то придурка-одиночку, потом пристрелили его (в прямом эфире!) — и концы в воду.

Когда власть убирает своих врагов, наивно ждать, что она сама себя поймает, сама на себя наденет наручники.

Через неделю, 9 сентября, будет 18 лет, как убили (топором по голове) священника Александра Меня — духовного отца тысяч обращенных. Власть обещала найти убийц. В “Огоньке” тогда я писал: “Кто ищет? Не тот ли, кто спрятал?” Потом народу предъявили придурка-алкаша, потом его отпустили за невиновностью… Не помню ни одного митинга оппозиции по этому поводу.

У нашей редакции есть собственный горький опыт. 17 октября 1994 был убит Дмитрий Холодов.
Никто не найден, народу предъявили убийц-десантников, потом суд признал их невинными, их отпустили, а никого другого даже не ищут. Да и зачем?

Холодова убила власть (кусок ее военной вертикали), но мы за 14 лет ни разу не видели Каспарова на могиле Холодова, не было там и митингов оппозиции. Нынешним властям ведь не поставишь в вину убийство 1994 года.

Мы, конечно, понимаем, что оппозицию не интересуют мертвые люди, ей нужен лишь повод для выступления.

Ничего не поделаешь, так уж устроен политический мир; но все равно тяжело на душе.

Лучше бы, конечно, смолчать, потому что любого критика лидеры оппозиции немедленно называют наемником Кремля (так советская власть любого критика называла наемником ЦРУ). Но дело в том, что многим, очень многим людям равно не нравятся и нынешние, и бывшие, и претендующие.


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 03.09.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Смерть в одиночку» (20.10.2008 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/u/33/821063/minkin.jpg)

Неужели народ — неодушевленное?!

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/63/234496/p-3-1.jpg)
Автор рисунка: Алексей Меринов

Почему у нас так много политических убийств? (У нас и бытовых убийств очень много, но это в основном по пьянке. А речь о заказных — расчетливых, профессиональных.)

Западные спецслужбы вооружены не хуже наших, так же аморальны и беспощадны. Почему они не убивают журналистов?

Там недовольство властями резко выражает общество (забастовки, демонстрации и пр.). Журналист всего лишь сообщает об этом недовольстве. И если его убить — проблема не исчезнет. Наоборот, общество разгневается еще больше.

А у нас недовольство тихое, шепотом. Если кто и орет — то в курилке, на кухне, но не на площади. И журналист у нас звучит громче, чем митинг. На митинге сто человек, а читателей миллион. У нас журналист формулирует проблему и предъявляет ее властям. Убить его. Нет человека — нет проблемы.

* * *

Министр обороны Грачев прославился двумя фразами.

Первая: “Одним полком за два часа”. Так он оценивал, сколько времени и какие силы потребуются для наведения порядка в Чечне. Эта фраза говорит только о его умственных способностях. Он ошибся в четыре с лишним миллиона раз, но с кем не бывает.

Вторая: “Мальчики умирали с улыбкой на устах”. Эту фразу вспоминают реже, хотя она гораздо важнее, чем первая.

Грачев сказал это, гневаясь на журналистов. Мы (печатно) критиковали его за новогодний штурм Грозного. В ночь на 1 января 1995 года наша армия по вине бездарного (и, очень может быть, пьяного) командования потеряла около полутора тысяч человек. В основном — молодняк.

А Грачев орал на нас: “Мальчики умирали с улыбкой на устах!!!” — он имел в виду, что они были счастливы умереть за Родину.

Что ж, может быть, кто-то из них и верил, что умирает за Родину. Мы же не знаем, о чем они думали в этот момент (если успели о чем-нибудь подумать).

Вопрос в другом. Где в это время был Грачев?

Чтобы увидеть улыбки мальчиков, погибающих в бою, надо быть перед ними. И желательно, чтобы было светло.
Там была ночь, а Грачева там не было. Вероятно, он и замерзшие трупы потом не видел. Ледяной оскал не похож на улыбку.

…Журналисты написали, ТВ показало Грачева, орущего: “Мальчики умирали с улыбкой на устах!!!” — рожа была злая, красная, похоже, пьяная.

Население России почитало газеты, посмотрело телевизор. И армия (неотъемлемая часть общества) почитала, посмотрела. И солдатские матери, и солдатские отцы, жены, братья и сестры (немалая часть общества) почитали, посмотрели, получили похоронки, потом гробы… И что? Ничего. Министр продолжал командовать войной.

Сам он в отставку не ушел; какой контраст с бедной провинциальной учительницей, которая никогда не произносила высокопарных речей об офицерской чести, но покончила с собой, хотя совсем не была виновата в гибели своих учениц в рухнувшей школе.

Ельцин снял Грачева спустя полтора года, когда понадобились голоса на президентских выборах-96.

А если бы население прочитало газеты, посмотрело телевизор и вышло бы на улицу… Если бы армия, возмущенная бездарным командованием, вылезла, опрокидывая бутылки, из-за стола (где офицеры говорят о своих министрах непередаваемо художественным матом) и вышла на улицу… Возможно, и впрямь хватило бы одной дивизии и двух часов, чтобы отправить министра в отставку.

Пресса сделала все. Общество не сделало ничего.

* * *

За два месяца до новогоднего штурма, в Москве был убит журналист Дмитрий Холодов. Следы вели к министру обороны. (На допросе он показал, что его слова: “Заткните ему (Холодову) рот” — не означали приказа убить.

Получалось, исполнители его неверно поняли.)

Тогда, в октябре-94, у общества хватило решимости прийти на похороны. И всё.

А если бы тогда добились отставки замаранного министра (Холодов — один из немногих, кто вскрыл грандиозное воровство в Западной группе войск; деньги шли не только Грачеву и генералам, деньги шли и в Кремль, к ближайшему окружению президента) — если бы тогда добились отставки, то не было бы новогоднего штурма. Это абсолютно точно. Потому что штурм этот был подарком Грачеву ко дню рождения (1 января).

Сняли бы за гибель одного журналиста, не погибли бы сотни мальчиков.

* * *

На Западе власть натыкается на протест общества. Общество заставило США вывести войска из Вьетнама, сменило власть в Белом доме; общественное мнение отправило президента Никсона в отставку (всего лишь за вранье); Билл Клинтон четыре часа как школьник выкручивался перед народом (всего лишь за вранье про Монику, а дело-то не стоило высосанного яйца). Называем только их, поскольку это президенты, верховные главнокомандующие, абсолютная вершина власти. Но и они подчинены и подсудны тамошнему закону и обществу.

А у нас коррумпированные могущественные власти натыкаются на одиночку. Холодов, Домников, Щекочихин, Политковская… Называем только их, потому что это убийства в столице и потому что это заказные политические убийства (бытовых версий нет). А по России — Юдина в Калмыкии, Евлоев в Ингушетии… (Почему мы говорим “коррумпированные могущественные”? Потому что могущественные честные не убивают, им не надо.)

У нас, даже если следы ведут не на самый верх, а всего лишь к министру, губернатору и т.п., следователи этих следов не видят. Дело ограничивается исполнителями, которым дают убежать за границу, прежде чем объявить в розыск.

А где же общество? Если бы Щекочихина в его попытках расследовать коррупцию поддержало бы большинство коллег — депутатов Госдумы, его не убили бы. Зачем коррупционерам (если расследование все равно будет продолжаться) вешать на себя вдобавок к воровству еще и мокрое дело?

* * *

Информации оглушительно много (радио, газеты, интернет), но общество не слышит. Это какое-то волшебство. Информация доходит до человека, но до человека не доходит. Физически она буквально вставлена в глаза и в уши, а до сознания не доходит.

Считается, что под сталинским террором не было общества, потому что не было информации. Тотальная цензура, тотальная блокада, “железный занавес”, глушилки вражеского радио.

Почему же общества нет теперь, когда ни цензуры, ни блокады, ни глушилок?

Люди стали жить в наушниках. Сами вставили себе глушилки. Не ЦК КПСС, не КГБ глушат голос свободы и разума, а сами. Сами — никто не насилует — вставляют кольца в нос, веки, язык, пупок; вернулись в абсолютно дикарский мир. Называется “пирсинг”.

Через 10—15 лет вживят себе в мозг “музыку” (бздынь-бряк) и с этого момента станут радиоуправляемыми идиотами. Добровольно. Им скажут, что это модно, продвинуто, — и они вставят и даже заплатят за свое рабство.

Получается, что обожествляемая теперь информация и могущественные средства ее доставки не означают человеческого прогресса.

Грановского (лектора Московского университета в 1840-х) слышала вся Россия. Без ТВ, радио, интернета. Газеты были, но Грановского они не печатали. Белинского читала вся Россия (при ничтожных тиражах). Люди почему-то согласны были взахлеб читать чужое, а не писать (в блогах) свое.

Большинство блогов — это пирсинг: только ради того, чтобы на меня посмотрели. И кольца в носу (и других неудобных местах), и блоги демонстрируют не ум, не талант — ничего, кроме неутолимой жажды непрерывного внимания.

Грановский, Белинский — это не Дашкова, Толстая, Донцова, Акунин. Грановский, Белинский — это не мякина, а глубокие мысли, философия, история. Почему сегодняшнему гражданину они не по зубам?

Если ребенка год за годом кормить жидкой кашей, он не научится жевать; прикус вкривь и вкось, и его исправляют, надевая пластинки и проволочки.

Всего сто лет назад люди с детства читали Библию. Сегодня она не по зубам. Длинно, непонятно, без картинок. Если сто лет назад она была понятна, то мы поумнели или поглупели?

Цивилизация отучает работать руками. Шить, готовить, строгать, паять и др. и пр. Достаточно уметь втыкать карточку и нажимать кнопки. Может быть, точно так же цивилизация ослабляет мозги — постоянно включенные компьютер и телевизор не дают думать. Раньше у человека еще была пауза для мыслей. Между домом (где телевизор) и работой была дорога. На фотографиях 1960—1980 видно, что 99 из 100 пассажиров метро — читают (даже стоя). Теперь все больше народу с наушниками, они ни секунды не думают сами, что-то звучит у них в ушах непрерывно — на улице, в метро, в лифте.

А если народ не думает, то он кто?

А он — никто. Точнее: не кто, а что. Народ — неодушевленное.

Великий, могучий, правдивый и свободный русский язык (надо бы добавить еще и бесстрашный) утверждает, что народ — предмет неодушевленный. Русский язык не позволяет сказать: “В этом надо винить народа” (кого?). По-русски можно сказать только: “В этом надо винить народ” (что?). И благодарить (кого?) народа нельзя.

Скот — это может быть одна особь (бык, хряк, грубый человек). И это существа одушевленные.

Винить скота — значит винить этого неверного мужа, одушевленного грубияна (кого?).

Скот — это может быть стадо. Винить скот за вытоптанное поле — значит винить неодушевленное стадо (что?).
Выходит, собрание одушевленных есть нечто неодушевленное. Человечество — что, а два человека — кто.

* * *

В октябре 1994-го на похороны Холодова пришли десятки тысяч.

В октябре 2006-го на похороны Политковской пришло две тысячи. (А жителей в Москве за эти годы стало на два миллиона больше.)

Грубо говоря, общество за 10 лет уменьшилось в 10-15 раз. Оно не в состоянии выполнять свои обязанности.

Это моральный дефолт.

Пример сегодняшнего дня — история Бахминой. Мать двоих малолетних детей отсидела больше половины срока, имеет абсолютно положительную характеристику от лагерного начальства, осуждена за ненасильственное преступление, беременна на восьмом месяце. Ей по закону (и по-человечески) положено условно-досрочное освобождение. А президент вообще может помиловать ее мгновенно (чтобы ребенок родился на свободе, а не в тюремной больнице из-за бесконечной судебной волокиты с рассмотрениями очередных жалоб и ходатайств, которые наша почта возит дольше, чем в ХVI веке).

29 сентября этот вопрос был поднят в “МК” в статье “Царская милость” под рубрикой “Письма президенту”.
9 октября в интернете начался сбор подписей под обращением к президенту о помиловании Бахминой. И за десять дней набралось 40 тысяч подписантов. Вроде много.

Но ведь это не только москвичи. Вся Россия получила (с доставкой на дом) возможность выразить гражданские чувства. (Вдобавок — все русское зарубежье. Под прошением о помиловании есть подписи из Германии, Америки, Австралии, Франции…)

Похороны — это несколько часов, дождь, холод, необходимость куда-то ехать. Подпись — несколько секунд у компьютера, не выходя из тепла. Блогеров миллионы. Результат — сотые доли процента.

Знаменитые подписанты восхищаются сами собой в интернете и по радио: вот — подписал такой-то журналист! адвокат!! писатель!!! Но ведь это просто долг.

Одно дело — выступить на свой страх и риск, в одиночку. Другое — присоединиться к тысячам; тут храбрости вообще не надо.

Но без храбрости как-то обидно. И очередной блогер размещает 16 октября очень храбрый текст о Бахминой — используются термины “месть, безжалостность, ненависть, подлость, живодер” и т.п.

Мы не спорим с оценкой властей; право иметь собственное мнение и свободно его выражать записано в Конституции. Мы, случалось, писали и резче. Вопрос в другом.

Чего добивается блогер? Если показать свою храброту — то немного опоздал. А если он все-таки заботится не о себе, любимом, а о беременной зэчке, то есть простой понятный закон: не навреди. Помилование получить и так очень трудно, а уж оскорбления и хамство — явно худший способ добиться милосердия. Будь в тюрьме беременная жена этого блогера, возможно, он вел бы себя вежливее. Но ведь в зоне чужая баба; дай-ка я покажу миру свою отвагу за ее счет.

Как сделать, чтобы заметили в многотысячной виртуальной толпе? А надо взять виртуальную канистру с бензином и совершить виртуальное самосожжение.

…Парадокс нашего электронного времени: связь разделила людей. Всемирная сеть (интернет) — иллюзорное единство.

В реальности — ты один дома. Один в подъезде. Один на улице…

Фантасты сочиняли будущее, где еду заменяют таблетки. Жизнь сложилась иначе. Беседу заменили нажатием кнопок. Это общение (как порнооткрытки вместо любви): без глаз, без голоса, интонации, жеста. Мертвая скобка вместо улыбки.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/63/234496/p-3-1a.jpg)


© 2007 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 20.10.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Екатерина Великая покорила Кубань» (27.10.2008 г.)

На наше счастье, проект “Имя Россия” оказался гораздо полезнее, чем сперва казалось. Он возбудил страстный интерес к нашей истории. Настоящие битвы идут в эфире и в умах.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/16/361922/minkin_ekaterina2.jpg)

Как греки с троянцами над телом Патрокла, бились наши знаменитые граждане над трупом Сталина: благодетель он или злодей?

Надеемся, эти передачи смотрят школьники. То, что они узнают, в миллион раз интереснее и содержательнее, чем любой (из допущенных) учебник истории.

Кроме 12 исторических героев (один из которых должен стать именем России) поразительно интересна аргументация сторонников и противников. Особенно, когда речь идет не о поэте или ученом, а о владыке. Доводы, которыми доказывают величие душегуба, говорят больше о нас, чем о нем.

О нас практически все сказали Гоголь и Щедрин. “Мертвые души” и “Город Глупов” — энциклопедии современной жизни. А еще потемкинские деревни — те декорации, которые построил Потемкин, чтобы показать Екатерине Великой, как у него все цветет и благоденствует.

Эти деревни хороши тем, что возникают мгновенно. И сразу начинают танцевать, собирать рекордный урожай, сдавать зерно сверх плана и славить начальство (исключительно по собственной инициативе).

Вот крайне лаконичное письмо из такой деревни: “У нас на Кубани по администрациям городов и поселков края, а также некоторым предприятиям рассылают вот такие вот бумаги”.
К этому письму приложена ксерокопия:

“Руководителю (далее замазаны имя, адрес, дата).

ТЕЛЕФОНОГРАММА

В настоящее время проводится финальный этап общенационального конкурса “Имя Россия”.


18 октября 2008 года на заседании Совета Екатерину II будет представлять губернатор Краснодарского края А.Н.Ткачев. Но поддержать ее имя можно уже сейчас.

Прошу Вас организовать в подведомственных предприятиях, учреждениях, организациях, а также в Вашем коллективе поддержку имени Екатерины Великой. Для этого необходимо позвонить по номеру 8-803… или отправить sms (указан номер), либо проголосовать на сайте (указан сайт).

Информацию о проделанной работе необходимо представить в 43-м каб. администрации муниципального образования город Армавир до 24.10.2008 года согласно приложению №1.

Зам. главы муниципального

образования город Армавир (подпись)”.

Второй документ — “Приложение №1” — “Информация о проделанной работе по поддержке имени Екатерины II как выдающейся личности в истории нашего государства”. И табличка: телефонных звонков столько-то, sms-сообщений столько-то…

Как это прекрасно, что интерес к истории XVIII века у нас умеют донести до каждого детского сада, до каждой котельной, до каждого ларька.

Если даже у Екатерины, умершей 212 лет назад, такой административный ресурс, что же там творится, когда на выборы идет сам губернатор, или президент, или их любимая партия?


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 27.10.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Здравствуй, тромбоз!». (05.11.2008 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/u/33/821063/minkin.jpg)

Тандем навсегда.

Третий президент России зачитал первое послание.
Главная сенсация — продление президентского срока до шести лет. В полтора раза. Чтобы депутатам было не обидно, срок продлят и им — до пяти лет (на 20 процентов).
Только скромностью президента можно объяснить, что он потребовал “считать это не конституционной реформой, а простым уточнением”. И даже предостерег от “реформаторского зуда” всех, кому тоже захочется чего-нибудь менять в Конституции.
Сразу после этого президент начал озвучивать план борьбы с коррупцией. Понятно, что дело это трудное, интересное, долгое, и прежних сроков властям постоянно не хватало.
…Кто слушал речь по радио или прочтет в газетах, конечно, лишил себя очень ярких впечатлений. Телевизор показывал, как все собравшиеся уже расселись, сидели довольно тихо, и вдруг встали. А вошел не президент. Вошел премьер-министр. Сколько мы видели посланий (восемь ельцинских, восемь путинских) — никогда зал не вставал при появлении, скажем, Черномырдина или, не дай бог, Касьянова, или, господи помилуй, Фрадкова. А тут просто-таки вскочили. Да и действительно чудо — впервые за восемь лет г-н Путин не опоздал.
После премьера (который уселся между спикерами) уж точно должен был войти президент, но к общему изумлению вбежал главный раввин России, и хоть церковь у нас отделена от государства, но насчет синагоги такой уверенности нет, и выговор товарищу обеспечен. Он уселся и оказался рядом с б.генпрокурором Устиновым (как это организаторы рассадки умудрились подложить человеку такую свинью?). Шумок, вызванный явлением раввина, стих, и чинно, с достоинством вошел… муфтий. Чалма исключала возможность ошибки, а невозмутимо спокойное движение слуги Аллаха показывала, что ничего ему за это не будет.
Послание содержит множество тем: Кавказ, мировой финансовый кризис, борьба с коррупцией, улучшение судебной системы, наука, здравоохранение, общественные идеалы и мораль, школа, пенсии… — вещи важнейшие, слова правильные, обещания грандиозные (Россия, по словам президента, скоро станет лучшей в мире страной для ученых, для талантливых людей; сюда будут стекаться и деньги, и мозги, т.е. утечка умов сменится притечкой).
Но кому президент все это говорил? Совершенно ясно: он говорил это тем, для кого Россия уже и так лучшая в мире страна. Согласятся ли они, чтобы лучше стало не им, а ученым и талантливым?
Формально (по Конституции) президент обращается к Федеральному собранию — к Думе и Совету Федерации, — то есть к абсолютно покорным структурам. Они выполняют любую волю президент-премьера, поэтому логично было бы приказать им (возможно, за кулисами все именно так и происходит). Но внешнее соблюдение приличий тоже очень важно.
Формально Дума и СФ — представительная власть — должны представлять, т.е. выражать и отстаивать интересы народа. У нас, увы, это не так. И доказывать это не надо, поскольку общеизвестно.
Кроме депутатов в Кремле были министры, губернаторы… Что им всем ни скажи — будут аплодировать. Они рады любому приглашению в Кремль; это для них подтверждение, что они в порядке. В ближайшие дни и недели они будут комментировать послание президента, с важным видом произнося: “Безусловно, надо отдать должное…”
При этом людям кажется, что такой комментатор думает не о том, как отдать, а о том, как взять еще больше. Похоже, что и президент того же мнения.
Говоря о борьбе с мировым финансовым кризисом, президент сказал, что меры, предпринятые властью, не дают пока желаемых результатов, поскольку “не удается пробить финансовые тромбы, чтобы деньги дошли до среднего и мелкого бизнеса”.
Но кому президент это говорил? И кто эти тромбы? Фамилии у присутствующих, разумеется, разные, но у многих такой вид, будто его настоящее имя Тромб.
Похоже, что и президент того же мнения. Он абсолютно прямо и очень жестко сказал:
— Бюрократия кошмарит бизнес! Подчиняет себе средства массовой информации! Влияет на ход выборов! Давит на суды!
В этот момент казалось, что президент цитирует “Письма президенту”. Но ведь главная бюрократия была перед ним, слушала, аплодировала…
Кризис, конечно, опасен. Но он начался недавно, а коррупция растет давно. Чем падение биржи или пятидневная война могли помешать давно объявленным целям: оздоровлению судебной системы, борьбе с коррупцией? Это может быть только, если борцы с коррупцией (депутаты, министры, спецслужбы) владеют акциями. Тогда, понятное дело, все их силы, нервы, время брошены на переоформление собственности на дальних родственников и перевод денег в надежные активы в надежных местах.
Тромбы — опасны. От них паралич, от них смерть. Нет ни одного врача, который попытался бы лечить тромбоз пафосными речами: “Дорогие тромбы! Давайте вместе сделаем организм здоровым!”
Тромбы надо не уговаривать, а ликвидировать. Коррупция — это болезнь высших эшелонов власти. И одно из лекарств — сменяемость власти.
Коррупция не успевает разрастись, а та, которая выросла, снижается, когда к власти приходит оппозиция или конкурирующая партия. Судя по “уточнениям Конституции”, такое лекарство нам не пропишут еще лет 20. С чего ж вдруг начнется притечка мозгов?
…Огромное послание, где обозначены главные проблемы страны и общества, подошло к концу. Президент зачитал важный фрагмент:
— Пора сменить многовековую нашу традицию! Слишком долго в России было “человек для государства”. Надо сделать так, чтобы было “государство для человека”.
Тромбы потупились. (Они на разные фрагменты реагировали по-разному. Например, слова президента “собственность неприкосновенна” вызвали горячие аплодисменты, но сразу после этого президент сказал о пенсиях — жидкие хлопки.)
— Дорогие друзья! Мы вместе идем вперед!
Грянул сталинский гимн. Именно сталинский, поскольку все стояли молча, никто не пел, и радио не пело, а музыку-то ведь (в отличие от слов) не меняли. Это, конечно, было только начало переделки России в государство для человека.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 05.11.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Он поставил в позу КГБ СССР и Генштаб» (03.12.2008 г.)

История победы над цензурой

На берегу, поросшем маком,

Художник ставил деву в позу.

Народная былина.

34 года назад, в конце 1974-го, в трех номерах журнала “Новый мир” вышел самый знаменитый советский роман “В августе сорок четвертого…”.

Пять лет назад Владимир Богомолов умер.

И только сегодня, в 114-м издании романа опубликована история его прохождения через цензуру. Точнее — прорыв из окружения. История шпионская и геройская — невероятная, уникальная, как и сам роман.

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/58/379977/p-5-1.jpg)
Лейтенант Богомолов. 1943 год.

Генералы (мать-перемать), которые на полях рукописи оставили свои дикие замечания, были абсолютно уверены, что их не прочтет никто в мире, кроме “высоких инстанций” (так называли тогда ЦК КПСС и КГБ СССР), и роман сгниет в архивах этих инстанций.

Но случается, что и генеральские рукописи не горят. И вот у меня в руках пожелтевшие машинописные страницы романа. А на полях…

В романе совершенно секретное совещание происходит на краю Белоруссии, в сарае (стодоле). Там столпилось (стульев нет) самое высокое начальство (включая заместителя наркома Госбезопасности и нескольких генералов из Москвы, из Ставки Верховного главнокомандующего) — ведь шпионов ловят по личному требованию товарища Сталина. Духота, жара, пыль — у одного из генералов начинается припадок удушья:

“…увидел страшное, с выпученными глазами и набухшими венами лицо генерала-астматика, его раздувшуюся от напряжения багровую шею. Вцепясь в край столика, старик судорожно хватал ртом воздух…”

На полях рукописи цензор-генерал начертал: “Советский генерал не должен задыхаться, давиться кашлем и лить слезы. Стыдно это читать. Генерала — выбросить!”

В романе невероятно напряженные сцены охоты на шпионов сменяются картинками “мирной армейской жизни”. Вот в парикмахерской отбитого у немцев белорусского городка…

“…словоохотливый старшина не умолкая рассказывал молоденькому авиатору:

— Перебросили в Белосток. Вот это город! Правда, центр побит, но женщины! — Старшина восторженно почмокал губами. — Это с нашей Дунькой раз, два — и в дамки. А польки не-ет! Обхожденьице дай, ласку, подходец. Разные там: падам до нужек шановни пани, пшепрашем, пани, цалую рончики... А иначе — напрасные хлопоты. Это тебе не наша Дунька: погладил по шерстке — и замурлыкала!..”

И вот в августе 1974-го генерал (который за 30 лет до этого, в августе 1944-го, вероятно, был лейтенантом и не пропускал ни одной связистки, ни одну санчасть) пишет на полях рукописи:

“Кто дал право автору позорить нашу Советскую Дуньку? Выбросить!”

Замечательно, что “советскую” генерал пишет как фамилию — с большой буквы. (Слово “выбросить!” всюду подчеркнуто не нами, а самим генералом-цензором.)

* * *

Во времена проклятого царизма (а другие прилагательные редко лепились к царизму при советской власти), во времена проклятой царской цензуры (свинцовой, по выражению Пушкина) цензор у произведения был один. Он либо пропускал в печать, либо нет. Но не посылал рукопись к генералам от кавалерии, от инфантерии, от артиллерии с вопросом “может ли генерал чихать?”.

А тут честные советские генералы (несколько!) вдруг получили непосильную для себя боевую задачу: дать заключение о литературе. Не понимая ее, не зная законов искусства и законов вообще, они судили по своим понятиям. А понятия эти не изменились и по сей день: творить можешь все что угодно, но говорить об этом нельзя. А тот, кто разевает рот, — марает армию, очерняет нашу действительность, клевещет. А на это есть статья Уголовного кодекса.

Вместо того, чтобы защищать военную тайну, генералы защищали Дуняшу — всеми доступными им средствами. Богомолов записал (для себя, не для печати), как угрожал ему один из генералов:

“Он мне орал: “Вам предписали, а вы не выполняете! Кто вы такой?! Советская власть, она что — кончилась?! Кто вы такой?! Кто вас уполномочил, кто вам дал право описывать Ставку и Сталина?!”. Я и ему протягиваю Гражданский кодекс РСФСР, а он мне кричит: “Я его в гробу видал. У нас свой военный кодекс!”

Как только я стал осаживать его на место, он спросил: “Вы где прописаны, в каком районе?” Я сказал, и он, поворотясь к боковому столику с телефонами, нажал какую-то кнопку и, не беря ни одну из трубок, закричал: “Самойленко! Райвоенкома Краснопресненского на связь!” Потом повернулся ко мне: “Я вас отправлю на шестимесячные сборы — в Кушку! Поползаете там полгода в барханах со змеями и тарантулами — живо придете в чувство! Мы вас научим уважать Советскую власть!”.

Кушка была самой южной точкой СССР. Теперь она в чужой стране.

* * *

Жена Владимира Богомолова, известный и талантливый врач Раиса Александровна Глушко, совершила классический “подвиг жены писателя” — разобрала архив; выстроила из фрагментов неоконченный роман Богомолова “Жизнь моя, иль ты приснилась мне”; выбрала наиболее яркие документы и издала замечательный двухтомник. Там кроме прозы (“Иван”, “Зося”, “Момент истины” и др.) впервые опубликована документальная “История публикации романа”.

— Раиса Александровна, а что он говорил, получая очередные замечания цензоров?

— Только благодаря этим замечаниям он и сумел их обломать. Замечания были такими идиотскими, что из оружия против Богомолова превратились в оружие против цензоров. Богомолов превратил.

— А как к нему попала рукопись романа с цензорскими замечаниями? Это же никогда не выходит наружу. Автор никогда этого не видит.

— Когда Богомолов понял, что в “Юности” ведут с ним мутную игру, он дал телеграмму главному редактору Полевому — сообщил, что возвращает аванс, и потребовал немедленно вернуть все экземпляры. А они ему отдали два из четырех. Он настаивал, звонил. Идет неделя, другая… А дело в том, что Полевой за спиной Богомолова, боясь за две главы (“В стодоле”, где генерал чихает, и “В ставке”, где Сталин. — А.М.), отдал роман на спеццензуру в Министерство обороны.

Генерал поставил визу “Печатать нельзя”, велел переплести рукопись и увез на дачу. А сам уехал в отпуск на курорт на 45 дней. Но выносить документы (а для них роман был документом) из стен ведомства категорически нельзя. Когда Богомолов об этом узнал, он заорал: “Они у меня в руках!” И когда генерал вернулся с курорта, спешка с возвращением романа Богомолову была страшная, потому что Богомолов пер как танк: “Отдай рукопись!” И никто даже не поглядел в переплетенный экземпляр. А там и были эти замечания: полковник писал карандашом, а генерал — авторучкой.

— А все-таки что он говорил?

— Сперва был натянут как струна, а потом, конечно, с юмором и матом. Как сам Богомолов хвалился: “Пятнадцать минут без передыху и без повторов”. Но, конечно, надо было видеть Богомолова, когда он обнаружил несколько страниц перечеркнутыми и замечания типа “в параграфе таком-то убрать то-то”.

“Параграф” трах-тарарах! В романе главы, а в головах цензоров параграфы.

* * *

А началось вроде бы радужно. Главред “Юности” Полевой, прочитав роман, пригласил Богомолова в редакцию и сказал ему: “Я был на фронте с первого и до последнего дня, я полковник и войну, слава Богу, знаю. Я поражен вашей компетентностью, вашим знанием войны, всех деталей и воздуха того времени и вашей памятью. Все это удивительно здорово, но…”

Ах, эти сочувственные “но” главных редакторов. Они тебя хвалят, а когда растаешь, добавляют “но…” и объясняют про высшие силы и непреодолимые обстоятельства. После восторженных похвал Полевой добавил: “Я имею в виду прежде всего главу “В Ставке”, изображение Сталина, наркомов, маршала Баграмяна и эпизоды с генералами. Ко всему прочему, эти места, да будет вам известно, делают роман практически непроходимым. От эпизодов со Сталиным и с генералами надо избавиться без колебаний и без малейшего сожаления”.

За спиной Богомолова редакция стала посылать роман в Главное управление Министерства обороны, в КГБ, в МВД, главному военному цензору, в Главное политическое управление и т.д. Богомолов пишет: “Всего в закрытом “рецензировании” рукописи в разных ведомствах, судя по официальным отзывам и пометкам на полях, участвовало не менее восемнадцати генералов и старших офицеров — от просто начальников до узких специалистов, в частности в области криптографии и радиопеленгации. Замечу, что ни одного профессионального замечания они мне вчинить не смогли. Причем всюду соблюдалась иерархия: генералы оставляли автографы только шариковыми ручками, а остальные — карандашами”.

В своих записках Богомолов почти сочувствует робким сотрудникам журнала, понимает их. Но от этого ему было не легче:

“Ответственным секретарем “Юности” был немолодой человек. После войны, еще при Сталине, была расстреляна его жена по какому-то облыжному политическому обвинению. Это был сломленный, крайне осторожный человек, но большой энтузиаст “спеццензуры”. Из перестраховки, опасаясь, как бы потом его не обвинили в идеологических просчетах, он последовательно, официально и неофициально, отправлял по второму кругу рукопись аж в семь адресов; в двух компетентных организациях, куда он пытался загнать экземпляры, от дачи заключения уклонились”.

Хуже всего, что Богомолов оказался белой вороной. Все другие авторы так или иначе соглашались на изменения, сокращения, переделки. Даже Солженицын не раз шел на уступки. И даже после публикации знаменитого “Одного дня Ивана Денисовича”, имея за спиной “самого Хрущева”, Солженицын был вынужден (например) изменить название рассказа из-за идиотских опасений: мол, “Случай на станции Кочетовка” будет истолкован как намек на главреда журнала “Октябрь” Кочетова. Рассказ опубликовали под названием “Случай на станции Кречетовка”.

Когда все соглашаются, протестовать трудно. Богомолов пишет, что воевать за роман ему мешала “дрессированность советских авторов, их покорность и убежденность в том, что все замечания, которые “учреждения” и “инстанции” им вчиняют, имеют директивный характер и обязательны для авторов и изданий”.

По рукам в Самиздате ходили неопубликованные стихи одного из самых упрямых и честных — поэта Бориса Слуцкого, фронтовика:

Лакирую действительность —
Исправляю стихи.
Перечесть — удивительно —
И смирны и тихи.
И не только покорны
Всем законам страны —
Соответствуют норме!
Расписанью верны!

Чтобы с черного хода
Их пустили в печать,
Мне за правдой охоту
Поручили начать.
Чтоб дорога прямая
Привела их к рублю,
Я им руки ломаю,
Я им ноги рублю,

Выдаю с головою,
Лицемерю и лгу...
Все же кое-что скрою,
Кое-что сберегу.
Самых сильных и бравых
Никому не отдам.
Я еще без поправок
Эту книгу издам!


Один Богомолов уперся. Привыкнув к всеобщему послушанию, редакция “Юности” обижалась на строптивого автора. Полевой писал ему: “Мне совершенно непонятны Ваши упреки якобы в нашем недоверии к Вам как автору и к Вашему произведению. Мы послали рукопись на консультацию в соответствующие организации, что было оговорено в подписанном Вами договоре, ибо в повести речь идет о сложной деятельности наших контрразведчиков в период Отечественной войны. Иначе мы и поступить не могли, да Вы и не возражали против этого. Где же тут недоверие?

Даже Лев Толстой внимательно прислушивался к замечаниям доброжелательных критиков и не раз правил свои рукописи по их советам”.

Склочный автор не спускал редакторам ничего. На благодетельный совет брать пример с Льва Толстого доведенный до белого каления Богомолов ответил:

“Доброжелательные критики, к мнению которых прислушивался Лев Толстой, служили Литературе. Все же “соответствующие инстанции”, поправки и замечания которых — это люди, не имеющие отношения к художественной литературе. Проблемы художественности и цельности произведения — за пределами их интересов, задач, а чаще всего и понимания.

P.S. Настоятельно прошу вернуть мне еще один экземпляр рукописи. Вы сообщили мне, что он находится “на чтении в соответствующей инстанции”. Неужели до сих пор читают?.. Возможно, редакции неудобно затребовать его?.. Я в состоянии получить этот экземпляр немедленно в любой инстанции, только сообщите, где он есть”.

А экземпляр-то валялся на даче у потерявшего бдительность генерала.

У Богомолова нашелся союзник — редактор издательства Аксенов. Он был убежден, что за ними следят, телефон прослушивают. Богомолов пишет: “Его подозрений я не разделял, но предложенную им конспирацию соблюдал неуклонно. Он звонил мне по телефону и с радостным азартом сообщал: “Приехали четыре ядреные телки! Групповичок!!! Жратвы понавезли и выпивки! Вот погужуемся!” Мы весело хохотали, и если бы нас подслушивали, должно было бы создаться впечатление, что два мужика радуются предстоящей выпивке и групповому сексу с приехавшими телками, меж тем это сообщение означало, что поступило очередное заключение на мой роман и что в этом документе четыре страницы и опять требуют изъятия текста (словом “ядреный” шифровались императивность и категоричность предложений так называемых “спеццензур”)”.

И вот почти последняя стычка Богомолова с КГБ: “…в конце августа, после четвертого конфликтного и очень жесткого с моей стороны разговора в приемной с начальником Пресс-бюро КГБ СССР В.Ф.Кравченко в присутствии двух полковников, его подчиненных, когда я в лицо им заявил, что “они меня достали” и “пусть все они станут раком на Красной площади — но я даже запятую не сниму в романе”, он позвонил мне на другой день и как наилучшему другу радостно сообщил: “Вы нас убедили! Мы отзываем все свои замечания. Никаких претензий к вашей рукописи у нас нет!”
Богомолов поверил, а напрасно. Обнаружилось, что “три страницы своего заключения — дословно, до буковки! — Пресс-бюро загнало в заключение главного военного цензора Генштаба, без визы которого рукопись не могла быть опубликована”.

...В истории остаются люди, которые совершили невозможное. Суворов прошел через Альпы. Весь мир считал, что это невозможно. Богомолов прошел через советскую цензуру. И не потерял ни одного “параграфа”, не отдал ни единого слова. За Суворовым шла армия, Богомолов шел — один — против армии, КГБ, покорных редакций — против системы. Ну, не совсем один — тихий редактор Аксенов (разведка) и жена (тыл).

* * *

У Богомолова был очень плохой характер.

После огромного успеха рассказа “Иван” (Андрей Тарковский снял по этому рассказу фильм “Иваново детство”, который получил “Золотого Льва” — главный приз Венецианского кинофестиваля), после успеха “Зоси” Богомолову трижды или четырежды предлагали вступить в Союз писателей. О членстве в СП мечтали десятки тысяч авторов (их страсти, интриги и зависть замечательно описаны Булгаковым в “Мастере и Маргарите”).

Богомолов всякий раз отказывался, объясняя, что “членский билет еще никому не прибавил таланта”.

После фурора, произведенного “Августом 44-го”, советская власть наградила его орденом Трудового Красного Знамени.
Отказываясь от членства в профсоюзе (даже писательском), человек говорит свое “нет” всего лишь коллегам по перу. Отказываясь от ордена, приходится сказать “нет” государству. Это очень мало кто умеет.

Сегодня, когда чуть ли не каждый месяц в Кремле десятки, а то и сотни людей получают ордена, один фрагмент из мемуаров Богомолова надо, пожалуй, привести полностью. Это интервью, которое Богомолов дал заму главного редактора “Литературной газеты” и которое (почему-то) не прошло в печать:

“Я не общественный человек и не стал бы говорить о политическом или общественном протесте, которые, как правило, предаются огласке. Я противник популистских действий, для меня существенны мои убеждения, а не имидж. Вся система награждений, поощрений и обвешивания различными ярлыками и этикетками, особенно в эпоху Брежнева — Черненко, была превращена, не только в литературе, в откровенную порнографию и, кроме поначалу брезгливости, а позднее — омерзения, ничего не вызывала. И в литературе, и в искусстве людей более всего поощряли не за творческие свершения и талант, а за идейное единение с Системой, за безоговорочную поддержку и восславление всех мероприятий Коммунистической партии и Правительства, за активное участие в пропагандистских кампаниях, и более всего за поддержку и одобрение в угоду властям репрессивных карательных функций в отношении Сахарова, Солженицына и других инакомыслящих, — палачество вознаграждалось с наибольшей щедростью.

Поэтому награда не может быть принудительной. Правом Черненко было кинуть мне “железку”, а брать ее или не брать — это уже мое личное дело. При последнем звонке из наградного отдела Президиума Верховного Совета мне было сказано, что случай беспрецедентный, они будут вынуждены доложить руководству и мне не мешало бы подумать о возможных последствиях. Я не люблю, когда мне угрожают, и поэтому доверительно сказал этому человеку: “Доложите руководству, что я вас всех в гробу видал!” — и, положив трубку, ушел в “некоммуникабельность”. Меня больше не беспокоили”.

* * *

Это было в 1984 году.

В 1997-м уже не было ни КГБ СССР, ни СССР. Президент Ельцин попытался наградить Солженицына. В Театре на Таганке Юрий Любимов поставил “Шарашку” по роману “В круге первом”. В день премьеры на сцену поднялся кремлевский чиновник и зачитал указ президента о награждении Солженицына орденом “За…” какой-то степени. Солженицын отказался. Прямо со сцены в битком набитом театре он заявил:

— Принять не могу.

Через 10 лет из рук второго президента России он орден принял. К этому моменту он давно перестал выходить из дому, был очень стар, очень болен, и нет никакой возможности узнать, вполне ли он понимал, кто, и за что ему что-то вручает.

Богомолов до такого состояния не дожил. Он ушел абсолютно неукротимым. Каким и был.

…Конечно, ему завидовали. Конечно, “инстанции” хотели ему отомстить. И вот спустя год-два после смерти Богомолова в одной из самых центральных газет (какая-то правда или что-то в этом роде) напечатала “исследование”: а воевал ли Богомолов? а не еврей ли он?

Ответить легко: с фашистской точки зрения он, конечно, еврей.

Нормальные люди восхищаются творчеством, талантом. Подонки и фашисты исследуют: а какое отчество у бабушки? Абрамовна? — значит, еврей! Тут легко ошибиться. Хотя бабушка — Абрамовна, но Пушкин, однако, эфиоп.

Почему “исследователи” ждали смерти писателя? Это ясно — боялись. А вот что сделал бы с ними Богомолов — не знаю. Может, поставил бы раком на Красной площади, а может, побрезговал.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 03.12.2008 г.

[Alex147]

К сведению форумчан!

(IMG:https://stroginonews.ru/gallery_data/Photo/minkin.jpg)

По субботам с 13.00 до 14.00 на Русской службе новостей (107,0 FM) Александр Минкин ведет передачу о театре “Настоящий полковник”.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Жлобы российской демократии» (18.12.2008 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/u/33/821063/minkin.jpg)

8 декабря суд “освободил” смертельно больного Алексаняна

Освободил в кавычках, потому что за выход на свободу надо внести залог — почти два миллиона долларов.

Прошло десять дней, умирающий все еще под стражей (у его родителей денег нет). За эти дни ни один из тысяч наших миллионеров-миллиардеров денег на выкуп не дал.

Это доброе дело — совершенно бесплатное. Когда человек жертвует на операцию больному или на сирот, то деньги, естественно, уходят безвозвратно. А эти два миллиона вернутся в целости: либо после приговора, либо — прекращения дела, либо — смерти обвиняемого.

Внося выкуп, человек не совершит предательство Родины либо еще чего-нибудь антигосударственное. Ведь суд формально уже дал свободу. Выкупить — не значит организовать побег.

Но не дает никто.

…В минувшее воскресенье в России создалось оппозиционное демократическое движение “Солидарность”. Позавчера на “Эхе Москвы” один из сопредседателей “Солидарности” Борис Немцов (б.губернатор, б.вице-премьер, б.лидер СПС) с гордостью говорил:

“Нам удалось создать уникальное для современной России демократическое движение, в состав которого вошли и представители “Яблока”, и бывшего СПС, и НДС Касьянова, и ОГФ Каспарова, и правозащитники. “Солидарность” — это то, что нам многим не хватает...Жестокость, отсутствие солидарности, отсутствие милосердия. Когда какой-то человек попадает в беду, на него все остальные плевать хотели. Дефицит солидарности, на мой взгляд, это одна из проблем страны”.

Казалось, он вот-вот скажет: “И первое, что мы решили сделать, это выкупить…” Нет, не сказал.

Деньги у “Солидарности”, надеемся, есть. Недавно Кремль создал карманную партию “Правое дело”. Условием был самороспуск СПС. На съезд СПС пришел Немцов, уговаривал не самораспускаться и обещал финансировать партию, если она не ляжет под власть.

Финансирование партии стоит дорого. Идиотские билборды, календарики с портретами вождей, конференции и банкеты — это миллионы долларов, выброшенных на ветер.

Немцов по “Эху” говорил замечательно (он всегда красиво говорит):

“Пришло время нашим согражданам слушать оппозицию. У нас есть абсолютно позитивная, внятная программа, которая называется “300 шагов к свободе”…”

Только представьте себе: собираются лучшие люди (все — отцы русской демократии, все ее дочки-матери, все поголовно знающие про Алексаняна), учреждают прекрасную “Солидарность”, под аплодисменты принимают программу “300 шагов к свободе” и — не делают такого простого шага.

Трусость? — но они ходят на марши несогласных, где можно получить по башке. Жадность? — но пропадут только проценты, потому что суд, предполагаю, не платит по депозитам. Глупость? — но они такие умные. Равнодушие? — но тогда красивые слова о милосердии — пустое “бля-бля-бля”, такое же, как кремлевская борьба с коррупцией.

© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 18.12.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Дед Мороз строгого режима» (25.12.2008 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/98/674988/p-1-1.jpg)

Каждому — свое

Полковник Буданов сел в тюрьму за то, что изнасиловал и задушил 18-летнюю чеченку, которую через полгода после своего ареста догадался назвать снайпершей. Вчера его выпустили — он получил УДО (условно-досрочное освобождение).

Юрист Бахмина села в тюрьму за то, что “совершила экономическое преступление”. Не убивала, не насиловала, подписывала важные бумаги по приказу начальства и, как написано в приговоре, виновна в присвоении и отмывании. Позавчера ей отказали в УДО — перенесли рассмотрение об условно-досрочном освобождении на конец января 2009-го: мол, не поступили необходимые документы из зоны. Значит (если ее в январе выпустят), окажется, что она с грудным ребенком просидела еще месяц вдали от двух других малолетних детей из-за того, что почта перегружена, бумаги долго идут.

Как ни крути — преступники очень разные. Один особо опасен для окружающих (до изнасилования и убийства он успел еще поглумиться и жестоко избить лейтенанта своего полка). Другая совершенно безопасна для окружающих.

Это если “окружающие” — простые люди, соседи.

Но если “окружающие” — это те, кто окружает высших лиц страны, оказывается, что все наоборот. Юристка ЮКОСа очень опасна, а насильник-полковник совершенно безопасен.
Это называется “у каждого своя правда”. И кремлевский Дед Мороз раздает подарки по сердечной склонности.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 25.12.2008 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Тень печати» (13.01.2009 г.)

(IMG:https://stroginonews.ru/gallery_data/Photo/minkin-3.jpg)

Сегодня счастливый день. Не помню, как он точно называется: то ли День Прессы, то ли Праздник Свободы Печати.

Раньше это счастье случалось, кажется, 5 мая — в честь дня рождения какой-то ленинской газеты — то ли “Искры”, то ли “Правды”.

Потом передвинули на 13 января — будто бы в честь какой-то газеты, которую приказал издавать Петр Великий. Сильно ли там критиковали верховную власть, то есть императора? Сомнительно, чтоб его там вообще критиковали. Значит, это была не газета, не пресса, а правительственный бюллетень. И день рождения этого бюллетеня никакого отношения к нам, к журналистам, не имеет. Разве что лишний повод выпить. Лишний, потому что поводов у нас девать некуда.

Наличие Праздника Прессы вовсе не означает, что пресса обязательно существует. Есть страны, где праздника нет, но журналистика есть. А в Советском Союзе праздник был, а журналистики не было.

Когда в 1932—33-м несколько миллионов умерло с голоду, ни одна газета об этом не написала, а это было самое важное событие тех лет — грандиозная национальная катастрофа. Газеты взахлеб писали об успехах первой пятилетки, а о самом главном молчали. Если о самом главном молчат, значит, журналистика не существует. Она превращается (легко и быстро) во что-то другое.

Галич пел:

Промолчи — попадешь в богачи.

Промолчи — попадаешь в первачи.

Промолчи — попадешь в палачи.

Это ко всем относится, но к журналистам в первую очередь, потому что их долг — говорить.

У прессы ужасное положение. Она обязана критиковать власть, а власть требует аплодисментов. Врачам (морально) гораздо лучше. Все признают, что врач должен поставить точный диагноз, а не аплодировать мускулам.

Есть страны, где пресса очень резко пишет о действиях своих правительств. Но это там, где прессу защищает общество. Попытка зажима приведет не к закрытию газеты, а к увольнению чиновника (любого ранга). А у нас, особенно в провинции, пресса беззащитна.

Сегодня, конечно, всенародный праздник (поскольку он обозначен в календаре), но сказать, что журналисты в России чувствуют себя под защитой общества… Впрочем, если выпивки много, а закуски мало, то на некоторое время можно почувствовать все что угодно, даже защищенность.

...Недавно главный редактор одной вполне демократической газеты сказал по радио (опустим название страны, газеты и радиостанции): “Два миллиона долларов — это не такие большие деньги. Квартиру хорошую за 2 миллиона нельзя купить. Врачей хороших очень сложно долго иметь. Представление о том, что два миллиона — это много, оно такое оторванное от жизни”.

Кажется, этот редактор даже не понимал, какую горькую правду сообщает в прямом эфире. 140 миллионов людей в нашей стране начисто оторвано от его жизни. Оторвал? Ну и не рассчитывай на оторванных.

Многие в нашей стране всего 20 лет назад верили: придет рынок и даст всем свободу. Они не сознавали глупости этой фразы. Рынок не дает, а продает. Сомнительно, чтобы молодые реформаторы сами искренне верили в рынок, как в волшебную палочку. Они все же были не дети.

Рынок — это золотая рыбка: что-то дает, а рассердится — отнимет. Но всё — сугубо материальное. Рынок неприложим к базовым ценностям: к справедливости, к морали. Душа не может жить по законам желудка. Люди так же не могут жить по законам денег, как по закону казармы. А если они живут по закону казармы, то никакой свободной прессы у них нет, сдохла или улетела.

Дюймовочка сперва жила с сыном жабы, не выдержала, сбежала. Потом ее решил взять крот — очень богатый господин. Но Дюймовочку от него тошнило, она плакала, а потом улетела на полумертвой ласточке без всяких гарантий на благополучное приземление.

Прочитав этот тост, сами решите, уважаемые читатели “МК”, выпить ли с нами сегодня и за что.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 13.01.2009 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Минута славы» (20.01.2009 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/45/501651/m-3.jpg)
Рисунок Алексея Меринова.

Что думать?

Люди нехотя мирятся с несовершенством властей: в Думе коррупция, в министерствах коррупция, в судах коррупция, в армии, в милиции… Говоря по-русски, воруют, но что поделаешь: все грешные…

Но люди категорически отказываются мириться, когда дело идет о духовном вожде. К духовному владыке требования неизмеримо жестче. Он должен быть безупречен.

Это тем более так, когда речь идет о патриархе. Со светскими властями случается всякое. Бывает, проворуются так, что люди требуют отставки министра, а то и импичмента президенту, да и срок службы чиновников ограничен. А патриарха выбирают пожизненно.

Многим (по неграмотности) казалось, будто выборы патриарха — дело исключительно священников: епископов, митрополитов… Оказалось, нет. Миряне тоже участвуют. Прежде это были церковные старосты и другие люди, духовно близкие к церкви, хотя и не имеющие сана. Выборы проходили в тишине, незаметно для общественного мнения. Теперь не так.

Пришли другие времена. Когда выбирали Алексия, советская власть была настроена против церкви, и по телевизору эти выборы не показывали. А еще раньше, когда патриарха выбирали в царской России, не было телевизоров.

Теперь же это будет всенародное торжество — по всем каналам. Теперь стать выборщиком патриарха — это очень престижно. Езжу на “Майбахе”, катаю девушек в Куршевель, выбираю Патриарха всея Руси — шикарно.

Среди выборщиков директор цирка, очень богатые бизнесмены, депутаты Госдумы, чиновники, жена губернатора Дарькина (многократно уличенного прессой в связях с преступными группировками), сын президента Приднестровья (одного из самых коррумпированных мест в мире).

Кто и почему сделал их выборщиками патриарха — один вопрос. Другой — что побудило этих людей рваться в выборщики?

Они не прославились ни как люди образцового поведения, ни как знатоки Святого Писания. Они, если можно так выразиться, прославились совершенно другими подвигами. Избирать патриарха должны (по идее) люди предельно скромные, ничего лично для себя не желающие. А этими, похоже, движет тщеславие. Захочу — у меня на вечеринке будет петь Мадонна, захочу — буду выбирать Патриарха всея Руси. Если так, если они движимы суетными расчетами, — они совершенно не годятся.

Художник постится, прежде чем писать икону, готовит себя. А эти — между гольфом, банкетом и банькой, не выключая мобильника…

За деньги? Как некоторые партии в Государственной думе продают за миллионы долларов проходные места в партийных списках даже бандитам. Обществу известно об этом, и никакого уважения к Государственной думе и ее депутатам у граждан России не наблюдается.

Патриарх — высший авторитет православной церкви. А если его выбирают люди сомнительные, они роняют… Нет, ронять — дело случайное, а это люди сознательные. Они не роняют, а опускают авторитет.

Событие редкое. Патриарх выбирается пожизненно. В летописях на сотни лет, навсегда остаются подробности и имена.
Церковь должна была бы сделать все, чтобы патриарха выбирали морально безупречные люди. Этого почему-то не произошло.

Ради минутной славы гробят общественную мораль. Неужели церкви это безразлично? Гробят авторитет РПЦ в глазах других конфессий. Неужели все равно? В церковных летописях навсегда останется этот позор. Ну и что? После нас хоть потоп!

Скажут, таких сомнительных выборщиков немного, всего-то десяток-полтора…

Один волос в супе — много. Десять волос в тарелке — скандал. Впрочем, тут не до шуток. Есть более жесткий аргумент.
Ложка дегтя портит бочку меда. Это не выдумка схоластов; это истина, чеканная народная мудрость. Ее никто не отменял и не отменит. Глас народа — глас Божий. Добавим: ложка дегтя портит бочку меда навсегда, так сказать, пожизненно.

Для полного счастья в списке выборщиков не хватает только Ксюши с ее мамашей и фабрики звезд, и призов, и хорошо бы еще танцы на льду.

…Недавно выбирали “Имя Россия”. Как мне известно, этот проект на самом деле развивался не совсем так, как нам говорили и показывали. Выиграл (с огромным отрывом) Сталин. Но было решено, что такой победитель нам не нужен.
Поскольку приближался съезд Союза кинематографистов, то было решено, что именем России станет Столыпин, которого представлял главный присяжный проекта Никита Михалков. Выиграет Столыпин, выиграет и его главный выборщик.

Но скончался патриарх, и было решено, что такой грандиозный пиар, как “Имя Россия”, больше нужен другому публичному человеку. И победил Александр Невский, которого представлял один из иерархов.

Так что теперь в выборах патриарха кроме директора цирка, жены губернатора Дарькина и других грешников в выборах незримо принимает участие и святой Александр Невский.

На досуге почитайте сами список выборщиков Святейшего патриарха.

Видные делегаты-миряне Поместного собора

Николай Алчиев, первый заместитель председателя народного собрания Республики Дагестан, член “Единой России”.

Алексей Батраков, ульяновский предприниматель, занимался недвижимостью и ресторанным бизнесом.

Лариса Белоброва, актриса, супруга губернатора Приморского края Сергея Дарькина.

Анатолий Додон, директор Астраханского цирка.

Борис Кичеев, бывший заместитель министра юстиции Республики Хакасия.

Олег Клименко, заместитель председателя правительства Калмыкии.

Игорь Марков, депутат одесского городского совета, занимается строительным и нефтяным бизнесом.

Василий Мельник, глава компании EuroHolding, один из богатейших людей Латвии, советник премьер-министра страны.

Юрий Нижегородцев, председатель правления холдинга “Юнифарм”.

Виктор Нусенкис, глава украинского концерна “Энерго”, владелец компании “Донецксталь”.

Александр Панченко, верховный атаман Запорожского казачьего войска, сторонник Виктора Януковича, в 2005 году объявлялся в международный розыск по подозрению в растрате.

Александр Попов, председатель правления компании “Форлика” (Литва), занимается морскими перевозками.

Иван Саввиди, депутат Госдумы от “Единой России”, бывший гендиректор компании “Донской табак”.

Олег Смирнов, сын президента непризнанной Приднестровской молдавской республики.

Александр Шаповалов, замначальника управления по взаимодействию с политическими партиями и общественными организациями администрации Курской области.

Виктор Шеверталов, помощник архиепископа Петрозаводского и Карельского по экономическим вопросам, бывший комсомольский работник и бизнесмен.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 20.01.2009 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Показательная казнь» (20.01.2009 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/58/639842/p-1-3.jpg)

Убит адвокат Маркелов. Он на процессе по делу полковника Буданова представлял интересы Кунгаевых, чью дочь Буданов похитил и задушил.

Адвокат застрелен на улице после пресс-конференции. Тяжело ранена журналистка “Новой газеты”. Случайно? Или ее тоже хотели убить?

Адвокат убит выстрелом в затылок. И самое точное слово — казнен.

Казнен за то, что защищал чеченцев. Это всем понятная и одновременно безумная ситуация. Адвокатов нигде в мире и ни при каком режиме не убивают. Их долг — защита любого, кто в этом нуждается.

Адвокаты защищали самых страшных преступников. Адвокаты защищали нацистов на Нюрнбергском процессе — Гесса, Геринга, Кальтенбруннера, Риббентропа, Кейтеля… Защищали тех, на ком была кровь миллионов. Никому не пришло в голову осудить этих адвокатов.

Это то же самое, что долг врача. Врач лечит раненого врага, лечит преступника, лечит даже приговоренного к смертной казни. Адвокаты защищают даже серийных маньяков (испытывая отвращение к тому, что сделали их подзащитные). И даже в преступном мире всегда было понимание: адвокат не сообщник, не соучастник, на него не распространяется ни вина, ни ответственность.

Это то же самое, что долг журналиста. Журналист передает репортаж с фронта, из “горячей точки”; он не состоит в вооруженных силах противоборствующих сторон, он может стать случайной жертвой бомбежки, артобстрела, но казнить журналиста…

Все эти, казалось бы, вечные, казалось бы, прописные истины в нашей стране стали расшатываться с тех пор, как началась Первая чеченская война и, похоже, окончательно сгнили в последнее время (которое называется “правовое государство”).

Самые громкие убийства связаны с Чечней. Политковская — журналист, Маркелов — адвокат… Когда в столице России расстреливают чеченского командира или депутата — этому хотя бы есть объяснение: борьба за власть в самой оголтелой, кровавой форме.

Но когда убивают адвоката — значит, такую форму принимает у нас “идейная война”. Крайнему чеченскому национализму, возможно, противостоит крайний русский.

Убийство профессиональное. Значит, готовилось, планировалось. Значит, власть, опирающаяся на силовые структуры, на тайную полицию, увы, не имеет осведомителей в самой агрессивной среде. Тупо выводит тысячи омоновцев против десятков демонстрантов. И заявляет, будто наводит порядок.

Это такой порядок с убийствами. Описан во всех учебниках истории.


© 2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 20.01.2009 г.

[Александр Борисов]

Александр Минкин «Имя России — полковник?» (21.01.2009 г.)

(IMG:http://www.mk.ru/f/b/mk/64/993534/p-3-3.jpg)

Миф о Буданове развеял сам Буданов

Расстрел журналистки и адвоката (в понедельник, в центре Москвы) связывают с делом полковника Буданова. Его имя стало символом. Люди знают его историю гораздо лучше, чем историю Александра Невского. Героический миф об Александре Невском создавался 800 лет. Мифу о полковнике хватило восьми.
Это фантастическая история. В эпоху Александра Невского никаких средств массовой информации не было вообще. Да и самой информации почти не было. А сегодня доступ к информации безграничен. Несмотря на это, миф возникает мгновенно. И люди с яростью защищают иллюзию.

…Полковник Буданов, получивший за похищение и убийство десять лет, вышел на свободу, отсидев восемь с половиной.

За эти годы в обществе возник миф: мол, Буданов убил снайпершу, которая стреляла в его солдат.

Многие считают его героем. Он защищал Родину. Он правильно сделал — убил врага. На войне как на войне.

Некоторые героем его не считают. Поймав снайпершу, говорят они, надо было не душить ее, а судить. Но, конечно, на войне как на войне.

Немногие считают, что на самом деле девушка снайпершей не была, и значит, Буданов ошибся.

И мало кто помнит, что никакой снайперши в деле Буданова нет и не было. Вот его собственноручные показания:

“Военному прокурору Северо-Кавказского военного округа.

Явка с повинной.

Я, Буданов Юрий Дмитриевич, хочу чистосердечно раскаяться в содеянном и сообщить следующее: 26 марта 2000 г. в 23.50 я вызвал свой экипаж БМП и приказал им ехать вместе со мной в Танги Чу с целью уничтожения или пленения снайперши... В доме находились две девушки и два парня-подростка. На вопрос, где родители, старшая девушка ответила, что не знает. Тогда я приказал завернуть в покрывало старшую девушку и отнести в машину моим подчиненным, что они и сделали. Затем привезли ее в расположение полка (завернутую в ковер чеченку занесли в кунг — кузов унифицированный грузовой, попросту дом на колесах. — А.М.). Подчиненным приказал находиться на улице. Мне было известно, что ее мать является снайпершей. Оставшись вдвоем, я спросил у нее, где находится ее мать. Она начала кричать, кусаться и вырываться. (Девушки кусаются и вырываются не когда их допрашивают, а когда их насилуют. Чтобы кусаться, надо быть очень-очень близко к “допрашивающему”. — А.М.)Мне пришлось применить силу. Завязалась борьба, в результате которой я порвал на ней кофту и бюстгальтер. Я сказал, чтобы она успокоилась. Но она продолжала кричать и вырываться, тогда мне пришлось повалить ее на топчан и начать душить. Душил я ее за горло... Нижнюю часть одежды я с нее не снимал... Я вызвал экипаж, приказал завернуть в покрывало, вывезти в лесопосадку и похоронить. Экипаж все сделал. К протоколу явки с повинной прилагаю схему... Я просто хотел выяснить место нахождения ее родителей.

28.03.2000. Буданов”.

Это документ из уголовного дела. Буданов, повторим, написал признание собственноручно. Он задушил девушку, потом приказал закопать, потом спал, потом дал эти показания.

А потом еще шесть месяцев он продолжал утверждать: “Забрал девушку, чтобы узнать, где находится ее мать-снайперша”. Потом выяснилось, что и мать снайпершей не была, но дело совсем не в этом.

Главное: сам Буданов никогда свою жертву снайпершей не считал. А называть ее снайпершей он (очевидно, по совету адвоката) стал лишь спустя полгода, с сентября 2000-го.

Кроме показаний самого Буданова в деле есть показания свидетелей. Это прямые участники событий.

Сержант Григорьев, который ездил с Будановым, заворачивал Кунгаеву в ковер, затаскивал в КУНГ и был поставлен сторожить, на допросе показал: “Из КУНГа были слышны женские крики, также был слышен голос Буданова, потом из КУНГа была слышна музыка... Спустя два часа Буданов вызвал всех троих в КУНГ, где на кровати лежала голая женщина, которую они привезли. Буданов приказал им вывезти женщину и закопать ее, чтобы никто не узнал”.

Егоров, механик-водитель БМП, на которой ездили за девушкой, а потом отвозили труп, чтобы закопать в лесопосадке, на допросе сказал: “Женщину занесли в КУНГ, Буданов велел всем выйти, никого не пускать... была слышна музыка”.

Буданов утверждал на следствии и в суде, что у себя в КУНГе он допрашивал девушку. Буданову был задан вопрос: зачем он включил музыку? Он ответил: “Для настроения”.

Для какого настроения? — Этого у Буданова никто не спросил. Спросим сами себя: музыка для настроения допроса или...

Прежде чем “допрашивать”, Буданов переоделся в домашнее. И на следствии, и в суде Буданов подтвердил: “Разделся я по причине того, что в помещении было очень жарко. После того как я разделся, на мне была следующая одежда: футболка с короткими рукавами, брюки х/б (треники), носки”.

По словам свидетелей, Буданов выглядел иначе.

Мл. сержант ЕГОРОВ (на допросе): “Буданов был в одних плавках, другой одежды на нем не было. На топчане лежала девушка, Буданов приказал ее увезти и закопать, а если кто узнает — он нас всех троих пристрелит. Все приказы я исполнял беспрекословно. Я знал, что он мог пристрелить меня и рука у него не дрогнула бы”.

Сержант ЛИ-ЕН-ШОУ (на допросе): “Я, Григорьев и Егоров ждали возле КУНГа. Через два часа Буданов позвал меня в КУНГ. Буданов был в одних плавках, больше на нем никакой одежды не было. В дальнем углу на спине лежала девушка, полностью голая”.

Контрактник Кольцов В.А. ночью 26.03.2000 (ночь убийства) был поставлен охранять яму, куда по приказу пьяного Буданова посадили избитого командира роты старшего лейтенанта Багреева. Кольцов рассказал на допросе: “Ночью за пределы лагеря на БМП выезжал Буданов. Примерно через 30 минут БМП возвратилась в часть, Буданов крикнул: “Выключай свет”. БМП к КУНГу подъехала с выключенными фарами... Когда я сменился с поста и зашел в свою палатку, увидел солдата Макаршанова И.А., который служил истопником у начштаба. Макаршанов сказал: “Командир опять привез бабу”.

Опять привез бабу — это очень характерная фраза. Если бы солдат сказал: “Командир опять поймал снайпершу”… Но он сказал попросту, как есть.

В медицинской экспертизе сказано: “Разрывы девственной плевы и заднего прохода причинены тупым предметом, возможно, эрригированным мужским... и заполнены кровью. Это означает, что повреждения прижизненные”.

* * *

В умах людей дело Буданова — это только убитая чеченка. Была она снайпершей или нет — черт ее знает, все равно она враг, а он офицер нашей армии, защитник. Когда его судили, возле здания суда стояли люди с плакатами “Свободу русскому полковнику!” Они не знали, что Буданов, прежде чем задушить чеченку, мучил своего старшего лейтенанта.

До того как Буданов поехал добывать девушку, он и его начштаба подполковник Федоров вместе с другими офицерами весь день пили, отмечая день рождения будановской дочери и успешно прошедшие выборы Президента России. Потом им не угодил старлей Багреев. Сначала Буданов бил его кулаком по лицу, потом было приказано связать Багреева и поместить в яму.

В обвинительном заключении сказано: “при этом Буданов схватил Багреева за обмундирование и повалил на землю. Федоров нанес Багрееву удар ногой, одетой в сапог, по лицу. Далее Буданов совместно с Федоровым продолжил избиение Багреева, лежащего на земле. При этом Федоров нанес Багрееву ногой, обутой в армейские полусапоги, не менее 5—6 сильных ударов по телу и по лицу. Буданов нанес Багрееву ногами не менее 3—4 ударов. После избиения Багреев был помещен в яму, где находился в сидячем положении со связанными руками и ногами. Спустя 30 минут Федоров вернулся к яме и, спрыгнув туда, нанес Багрееву не менее 3 ударов по лицу... Буданов совместно в Федоровым стал снова избивать Багреева. Закончив избиение, Багреева со связанными руками и ногами вновь поместили в яму. Когда Багреев уже находился в яме, Федоров спрыгнул в яму и укусил Багреева за правую бровь. В указанной яме Багреев просидел до 8 часов утра 27.03.2000”.

Это сокращенная цитата. Они его еще приказали посыпать хлоркой, но сейчас речь не об этом.

Есть люди, которые считают, что бить, унижать, мучить врага можно. Международные законы (Женевские конвенции, подписанные в том числе и Россией) запрещают такое обращение с пленными.

Но всё это делали не с чеченцем, не с боевиком, а со старшим лейтенантом нашей армии.

Багреев был виноват в том, что отказался стрелять из пушки по мирному селу. Он (в точности по уставу) отказался исполнять преступный приказ и за это был садистски наказан.

Другие наши офицеры чуть не отправились на тот свет за то, что не успели навести порядок в палатке.

До того как избить и бросить в яму Багреева, Буданов зашел в одну из офицерских палаток, где обнаружил досадный беспорядок. Вот как сам он рассказывал об этом в суде.

БУДАНОВ. Зайдя в палатку офицеров управления старшего звена, кроме непочищенного оружия, окурков и пустых консервных банок, я ничего там не увидел. Приказал навести порядок. Зайдя через час, я увидел двух майоров, которые кувыркались со старшим лейтенантом по кровати — боролись, выясняя, кто должен производить уборку. Я сказал, что сейчас наведу порядок сам, открыл печку, достал гранату РГД-5, выдернул чеку, положил в печку, закрыл дверцу и вышел из палатки вслед за офицерами, которые успели выйти раньше. В печке произошел взрыв. После этого взрыва вся зола высыпалась на кровати. Я дал им время для уборки. Вернувшись, я увидел порядок, соответствующий уставу. (Листы дела 305—306.)

Во время суда этот эпизод был снят из обвинения только потому, что никто не погиб. Хотя по закону — это покушение на убийство нескольких человек особо опасным способом. Но если бы кто-то из офицеров погиб, вряд ли Буданов теперь был бы героем в умах миллионов. А если бы его жертвой оказалась русская девушка — то уж точно героем его никто не считал бы.

Мы публикуем эти документы, эти фрагменты уголовного дела ради тех немногих, кто считает Буданова преступником. Пусть им будет немного легче отстаивать свою правоту.

* * *

С мифами бороться почти невозможно. После всего, что сделал Сталин, он почти стал именем России. Стоит ли удивляться, что Буданов превратился в героя?

Еще до убийства он попал в телекамеры. Сейчас об этом забыли. Но тогда его увидела вся страна. Полковник в полушубке стоял с геройским видом и геройским голосом командовал артиллеристам, стрелявшим по чеченскому селу:

— С Рождеством Христовым! Огонь!

Теперь в жертву этому мифу принесены русский адвокат Станислав Маркелов и русская журналистка Анастасия Бабурова. Они казнены в праздник Крещения Господня.


2008 Редакция газеты «Московский Комсомолец» 21.01.2009 г.